с ориентированием позади – до вершины оставалась плёвая дюжина метров.
Подъём на сопочный пик показал, что вокруг не изменилось ровным счётом ничего: наверху царил такой же густой туман, как у подъезда. Единственное, на Тигровой всем телом ощущались порывы прохладного ветра, который вместо свежести дарил озноб, несмотря на джинсы, лёгкий тёмно-синий свитер с треугольной горловиной и голубую рубашку под ним.
“Н-да, хоть глаз выколи, – подметил про себя молодой человек, поёжившись. – Вот это туманище!”
На верхней точке сопки напросились два вывода. Во-первых, катаклизм определённо был что надо. Необычный, повсеместный, целиком поглощавший город, с минимальной видимостью, практически – слепотой. Во-вторых, раз речь шла о тумане, то следовало спускаться к воде, потому что именно с неё белая пелена чаще всего надвигалась на Владивосток, делая его самым туманным городом России. Значит, на берегу бухты можно было по максимуму проникнуться чувством вовлечённости в непогоду.
Более ни о чём не раздумывая, Андрей приступил к спуску с Тигровой, который удавался куда сложнее, чем подъём. То тут, то там, подошвы предательски соскальзывали и со скальных выступов, и с земляных кочек.
Асфальт вернул походке, казалось, надолго потерянный ритм. Причём глухие звуки шагов стали хорошо слышаться из-за непривычной тишины: время от времени шелестела лишь листва да однажды совсем рядом мелькнул мужик, разговаривавший со своей таксой. Пары человек не встретилось даже у “Серой лошади” – сталинского дома с памятниками и колоннадой на крыше, – миновав по уклону которую, Андрей вышел к горбатой Алеутской улице. Всегда шумная, и она молчала точно затаившаяся рыба: ни шума спешивших автомобилей, ни света их фар, пытавшегося пробиться сквозь туман.
Но одним несомненным плюсом тревожная тишина обладала. Чтобы перейти Алеутскую, обычно требовалось спускаться вдоль неё дальше: либо на приличное расстояние до наземного перехода, либо в другом направлении – до подземного. В новых же условиях, повторно осмотревшись и прислушавшись, молодой человек просеменил на противоположный край дороги прямо через две сплошные. От неё до воды было рукой подать.
Нырнувший в хорошо знакомый проулок приморец вскоре оказался у долговязого белоснежного дома краевого правительства, видного в ясную погоду откуда угодно. Дальневосточника нисколько не смутило, что именно возле главного городского здания из тумана проступили силуэты растерянных, вероятно – китайских, туристов. Под схожий с мяуканьем лепет, типичный для всех восточных народов, мужчина и женщина метались из стороны в сторону. Через несколько секунд они исчезли столь же внезапно, как появились. “Точно ёжики в тумане, только с узкими разрезами глаз”, – подумалось фанату стихий. Он не знал, как выглядели в Поднебесной ежи и прочие виды диких животных, но некоторые из них, по предположению Андрея, должны были являться не менее узкоглазыми, чем люди. Ведь всё дело в тамошних