занят. А она всегда его ждёт. Потому что лучше друга у неё нет. А ещё он – её мальчик. – Ося? – М? – У меня очень некрасивые ноги. Уродливые. И когда я вырасту, надо мной будут смеяться. Она говорит это тихо, чтобы никто не услышал. Это – тайна, которую она не может доверить даже сестре. Это – её страхи. Эти твари пришли и отныне будут её жрать. Такой запутки Остап ещё не решал. Жизнь наводнена разными запутками. Какие-то из них твои. Какие-то – чужие. А бывает, ты думаешь, что они твои, а они оказываются чужими и наоборот. Остап смотрит на Наташку. Кажется, это – его проблема. Девочка же его. Он говорит ей: – Если увидишь, что над тобой смеются, подойди и скажи: черти, закройте пасти. А если не закроют, скажешь мне. Я точно закрою. И тогда смеяться расхотят. Будут ходить и плакать. – И всё? – И всё. – А если за спиной будут смеяться? – А за спиной смеются трусы. Кто такие, ты знаешь? Наташа смотрит на Остапа и улыбается. Широко улыбается. Красивой своей, редкой улыбкой. – А ты где взял? – Чего? – Мыльницы. – Нравятся? – Ещё как! – Пошли тогда купаться. Пока народ не проснулся. Втроём идут к старому вокзалу. Олеська тащит надувной круг. У Натахи через плечо перекинуто полотенце. Остап останавливается у маленького продуктового магазинчика. Вспоминает о голодном брате на озере. Уже накупался, наверно, ждёт Остапа с добычей. Перекусил, конечно, уже чего-нибудь с Шилой. Только всё равно он голодный. Потому что это не домашний ребёнок. Это – полуголодный полубеспризорник. Вот он кто. И, пожалуй, ни одно государство в мире, даже такое могучее, как советское, не решит проблемы этой маленькой проглотины. Последний раз он ел вчера. Батон, молоко, яблоки, шоколадку, какие-то пирожки какой-то бабки на вокзале. Остап просит Натаху и Олеську подождать его у магазина. А сам отправляется в гостиницу «Север», что стоит неподалёку. Недавно отстроенная, с двумя ресторанными залами. Здесь на парковочной стоянке частенько можно видеть «Волжанку» Дани. Остапа здесь знают. Он входит в большой зал со столиками, в зале пусто. Направляется к служебным дверям. За одной из них комната официантов. Здесь собрались посудомойка, буфетчица и два поварских помощника. Пьют чай. – Здрасьте. – Привет. – Накормите голодного человека. Кругом всё закрыто. – Вася, что у нас там есть? – буфетчица не упускает ни одного калыма. Она гребёт левака больше, чем официанты. Недаром стоит за барной стойкой. – Заливное из языка, телячье рагу, палтус, грибной суп-пюре… Вася монотонно перечисляет остатки вчерашней роскоши. Остап выбирает жареный палтус, котлеты из кальмара и хлеб, желательно корочки. Всё это заворачивают в толстую тёмную целлюлозу, просят выдать шесть рублей. Остап объясняет, что не может шиковать. За четыре жирных куска палтуса, так и быть, заплатит трёшку, а за худые котлеты, в которых картошки больше, чем кальмара, даёт рубль. Возвращается к девчонкам. Отдаёт Натахе сверток. Натаха не предполагает, что в нём. Натахе и в голову не придёт, что Ося, её Ося, который может битую ночь простоять под дверью, может так же просто войти в закрытый
