свёрток и развернул его. Внутри лежали несколько стеклянных ёмкостей, плотно закрытых пробками, пинцеты, острые щипцы, лупа, кисточка с грубой щетиной, старинные медные монеты и маленький нож с резной рукоятью. Он открыл пузырёк из толстого матового стекла, высыпал из него на правую ладонь немного белого порошка и растёр его, словно вымыл им свои руки. Сделав это, взял нож и, произнося заклинание Разрешения, надрезал мшистую почву у своих ног. Аккуратно приподнял мох за краешек разреза, а другой рукой при помощи пинцета вытянул из земли корень. Отрезав от него часть, поместил её в пустой стеклянный сосуд и плотно закрыл его пробкой. После, он пригладил ладонью место разреза и снова что-то прошептал. Он собрал свои инструменты и убрал их в сумку. На место разреза он положил монету.
Герман поднял голову и посмотрел перед собой. Перед ним на стволе молодого дуба висела оборванная паутина. Колдун сдвинул брови, его глаза снова засветились изумрудным огнём. Дерево было больным, хоть и казалось вполне крепким. Герман вспомнил, как когда-то он читал в книгах, что в старые времена колдуны говорили, что деревья видят и слышат. Что деревья хранят память обо всём, что происходило рядом с ними. Но не каждый знахарь мог задавать вопросы деревьям и слышать их ответы.
К сожалению, Герман такого не умел. Он посмотрел дальше и увидел, что и некоторые другие деревья также были заражены странным недугом.
Он поднялся на ноги, повесил на плечо свою сумку и прошёл дальше вглубь чащи. Птицы снова последовали за ним, но заметно забеспокоились, и уже начали мешать колдуну своим свистом. Герман строго взглянул на них, и они умолкли.
Он шёл, стараясь не ломать ветки и не издавать шума. Вскоре запахи стали гуще, значит близко было болото. Невдалеке от воды, густо заросшей тиной, так, что её не было видно, стояли, друг напротив друга, пять деревьев. Но что было необычно, так это то, что корни их вышли на поверхность земли, сплетаясь между собой, образуя окружность. Герман подошёл ближе. Деревья были больны, листьев на них не было. На болоте заквакали лягушки. Тьери поднял руку, приказывая им замолчать. Стало тихо. Герман сделал ещё пару шагов и оказался на участке выжженной земли.
Вокруг лежали капли воска от чёрной свечи, пепел от сожжённого стебля бессмертника и звериной кожи. Запёкшаяся кровь высохла на траве, но её было не много. На одних кустах паутина была оборвана, на других же лежала так густо, что покрывала их практически полностью. Все растения в этом периметре были больными, и даже кое-где покрытыми красноватой плесенью.
Тьери не произнёс ни слова. Он смотрел, как смерть распространяется по лесу, медленно съедая всё живое. Колдун поёжился.
Лес. Его лес. Лес, который уже стал домом. Где каждое дерево, каждая кочка были знакомы теперь был под властью чёрного колдуна.
Герман же не был ни ловцом, ни даже магом с каким бы то ни было рангом. Он был знахарь, на счету у которого не перечесть сколько нарушений Закона. И лучшим решением для него было бы не отсвечивать и не нарываться на неприятности. На этот раз он понимал, что, если попадётся ловцам, ему будет уже не отмыться.
За