отношение к природе и (последнее по счету, но первое по важности) особый стиль чтения: «Ей рано нравились романы; / Они ей заменяли всё…» Важное слово тут найдено – замена. Выясняется: в жизни Татьяны есть два мира – реальный и книжный (идеальный). Как это происходит? Понятно: когда человек книжку читает, он и живет в мире книги. Но тут другое, большее: героиня продолжает жить в мире книжных образов и тогда, когда просто живет! Романы заменяют всё не потому, что она много времени проводит за книгами, но потому, что продолжает книжно мыслить и в остальное время.
В жизни Татьяны много предпосылок романтического поведения; стиль чтения создает решающее качество – романтическое «двоемирие». Понятие не для пушкинской героини придумано, это термин, объясняющий своеобразие романтизма. Романтики резко критически воспринимают действительность и противопоставляют ей мир воображения. С помощью мечты они переносятся в будущее или погружаются в прошлое, в дорогие воспоминания. Но от реальности уйти нельзя. Поэтому возникает совмещение, наложение одного на другое («двоемирие»). Писатели-романтики изображают явления как жизнеподобные, но если присмотреться, можно обнаружить, что фактически изображается мир мечты.
Возьмем совсем простую сценку: «Она любила на балконе / Предупреждать зари восход…» Солнцу, небосклону, ветру, деревьям, цветам нет никакого дела, наблюдают за ними или нет. «Равнодушная природа» – сказано в одном из стихотворений Пушкина. Но Татьяна, наблюдая движение утра, одухотворяет природу, наделяет ее своей поэтичностью и лиричностью. Она не просто внимает картинам, а ведет с ними диалог. Она не переживает, а сопереживает. Вот чем объясняется, что можно говорить о «двоемирии», в котором и которым живет героиня, хотя внешне она живет обыкновенной жизнью.
Любя реальные рассветы, бродя по саду, полям, лугам, лесам, Татьяна обитает в иллюзорном мире. Ей мало «друга», ей нужен непременно герой, книжный герой. Кого она полюбила? Скучающего русского помещика – соседа Онегина? И да, и нет. Появлению героя предшествует мечта о герое. «Душа ждала… кого-нибудь, / И дождалась… Открылись очи; / Она сказала: это он!» Сама вспышка любви в ней – это результат узнавания идеального в реальном: «Ты чуть вошел, я вмиг узнала…» И знаменитое письмо Татьяны придумано прежде, вычитано прежде, чем написано: в «опасной книге» она находит
Свой тайный жар, свои мечты,
Плоды сердечной полноты,
Вздыхает и, себе присвоя
Чужой восторг, чужую грусть,
В забвенье шепчет наизусть
Письмо для милого героя…
Совершенно изумителен этот сплав «своего» и «чужого», когда в «чужом» видится «свое», а «свое» не ищет собственного проявления, а довольствуется «чужим».
Романтический тип поведения Татьяны – следствие ее натуры, но не побочных обстоятельств. Задумчивость и мечтательность нельзя рассматривать как своего рода компенсацию непривлекательной внешности или физического нездоровья: девушка внешне обаятельна (только