уши.
– И что мне делать? – тихо пробормотала Лиза, чувствуя, что жизнь ее кончена – клеймо преступницы будет на ней до самой могилы.
– Можно, конечно, податься в бега, – предложил мальчишка, и на секунду Лиза подумала, что он над ней издевается. Но смешинки, которые на мгновение мелькнули в его серых глазах, исчезли так же быстро, как и появились, и он вновь стал очень серьезным.
– Я не могу в бега. У меня мама, папа и младший брат Виталька, – всхлипнув, сказала Лиза. – Мама этого не переживет. Да и здоровье у меня слабое.
– Чегой-то она не переживет? – презрительно усмехнулся мальчишка. – Ты ж не помирать собираешься. Когда-нибудь да вернешься. Хотя, если здоровье слабое, то конечно, долго не пробегаешь. Пара годков и кирдык тебе придет. А с виду ты хоть и щуплая, но больной не выглядишь, – придирчиво осматривая Лизу, заметил мальчишка. – Врешь поди? Разжалобить меня хочешь?
– Что ты, я не вру, – пылко откликнулась Лиза. – Правда, правда. Я, когда родилась, то чуть сразу и не умерла. У меня какая-то болезнь серьезная была. И если бы не моя тетя, то я бы не выжила.
– А тетка-то тут причем? – непонимающе нахмурился мальчишка. Он прислонился к мокрому стволу дерева и сорвал увешанную дождевыми каплями тонкую веточку.
– Она привезла из-за границы какое-то редкое лекарство, и оно меня спасло, – ответила Лиза.
– Здорово! Значит, у тебя и папа, и мама есть, да еще и тетка имеется, – неожиданно зло произнес мальчишка, нервно покусывая ветку.
– И Виталька. Он, правда, еще маленький, – подсказала Лиза.– А тетю я не видела с рождения. Она как мне помогла, так и уехала. Она двоюродная сестра моей мамы и живет в другой стране. В Австралии, на другом континенте. Поэтому мы с ней еще не встречались.
– Ничего, скоро будет повод увидеться, – успокоил Лизу ее собеседник. – Родни у тебя вагон и маленькая тележка. Значит, будет кому передачки тебе в тюрьму носить.
– В какую тюрьму? – испуганно воскликнула Лиза.
– Для малолетних преступников, – невозмутимо ответил пацан. – Ладно, слушай, надоело мне с тобой здесь языком чесать, да и прохладно как-то становится. Так и быть, убедила ты меня. Не стану я тебя выдавать. Считай, что жалко мне тебя стало. Я вообще жалостливый, а по осени особенно. Погода, наверное, действует.
– Ой, вот здорово, – не веря своему счастью, робко улыбнулась Лиза.
– Только за это ты должна будешь мне заплатить. Поняла? – грозно глядя на девочку, сказал мальчишка.
И для придания пущей весомости своим словам, он насупил черные стрелки бровей и повертел перед Лизиным носом острым кулаком.
– А у меня нет денег, я все потратила на хлеб, – прошептала Лиза, показывая пакет, который, несмотря на ее падение в грязь, ничуть не пострадал.
– Точно денег нет? – испытующе глядя на девочку, спросил мальчишка и, получив в ответ судорожный кивок, тяжело вздохнув, произнес: – Тогда давай свой хлеб. На безрыбье, как говорится, и рак рыба, а на безденежье и мышь прокорм.
– Какая