я в себе давил, как мог. Они точь-в-точь, как у моей любимой: глубокие, выразительные, окруженные веером изогнутых и пушистых ресниц. Под таким взглядом ты готов выполнить любое ее желание, даже отдать жизнь. Но была большая разница, то, чего я никогда не видел в глазах Лены: боль.
Ева пыталась спрятать ее за улыбкой, за шутками, за взмахом длинных ресниц, и, возможно, окружающие и велись на ее уловки, но только не я. Я разглядел то, что она усердно старалась скрыть при первом же контакте глаза в глаза. Потому что сам встречаюсь с этой самой болью каждое утро в зеркале. Она пропитала меня, отравила душу, распространилась по телу, как раковые метастазы, и нет от нее лекарства…
– Шеф, приехали, – прервал мои мысли водитель. Бросаю взгляд на железную калитку и гипнотизирую ее взглядом. Внутренне, как ребенок, надеюсь, что все же произойдет чудо, и мои девочки выйдут мне навстречу и кинутся в объятия. Я подхвачу их, прижму к груди, зарываясь носом в волосы, втягивая такой родной запах, и буду беречь до последнего вздоха…
Но чудес не бывает, а я у Господа самый нелюбимый сын, иначе не могу объяснить, за что все это на мою голову…
Сегодня тот самый день. День, когда жизнь разделилась на «до» и «после». День, который я ненавижу всеми фибрами души.
Я беру два букета: один большой, второй – миниатюрная копия первого, выхожу из машины и иду на кладбище. Каждый шаг дается с огромным трудом, как будто к ногам привязаны десятикилограммовые гири. Но я иду. Как на эшафот. Я был здесь миллионы раз, но так и не привыкну к тому, что кладбище – это единственное место, где я могу поговорить со своими девочками.
Этот день мной был прожит тысячи раз, он вгрызается холодом в душу…
– Здравствуйте, мои любимые, – ком в горле, что душит меня, позволяет только прошептать, но я уверен, жена и дочь слышат меня.
Возлагаю цветы на надгробный камень и медленно стираю пыль с фотографии и прощальных слов:
«Единственная. Любимая. Отдавшая себя нам», а чуть ниже: «Вероника – ангел, которого нам не суждено было увидеть, но будем любить до последнего вздоха».
Я вспоминаю счастливую улыбку Лены, когда нам на очередном УЗИ сказали, что у нас несомненно будет девочка.
– Мечты сбываются, Матвей! Я так хотела, чтобы второй обязательно была доченька! Мы с ней подружимся и будем вместе ходить по магазинам, а как вырастет, будем делиться с ней секретами…, – счастливо щебетала жена, обвивая мою шею двумя руками.
– Это потому что ты правильно загадываешь желания, – усмехаюсь, целуя ее в кончик носа.
– Нет, это потому что рядом ТОТ САМЫЙ мужчина, который их немедленно исполняет, – и теперь уже Лена целует меня, но на это раз в губы.
Воспоминания развеиваются, как рассветная дымка, возвращая меня в реальность, от которой хочется сбежать в преисподнюю. Потому что я уверен, что ад мне покажется раем.
– Ты ошибалась, родная, – шепчу, подняв голову к небу, глядя на то, как моросит мелкий дождь. – Я – не тот самый мужчина. Я – тот, кто тебя погубил. Но обещаю, что мерзавец,