в чужих вещах, какой кошмар. Я не совсем рылась, говорю себе, чувствуя раскаяние, но при этом не в силах сдержать улыбку: я ведь ничего не трогала. Хотя не дай бог он сунет нос в мой шкаф! Сделав верное предположение о том, что скоро мы переместимся в спальню, я предварительно задвинула дверцу шкафа, пока он еще пил кофе в гостиной, это было позавчера. Невероятный беспорядок: свидетельство десятка лет следования модным тенденциям, кучи барахла, обрамляющие и перемежающиеся с тем, что я ношу в этом году. Месяц назад в поисках платья (которое, как потом выяснилось, потеряли в химчистке) я наткнулась на пережиток прошлого – мини-юбку. И с отвращением выкинула ее из шкафа, но потом восстановила в правах и повесила обратно: я провела в ней немало приятных часов и была от нее в восторге когда-то. А потрепанный плащ с клетчатой подкладкой, я носила его еще в колледже, и брюки, которые я купила на распродаже в «Бонвитс Теллер», потому что они были из очень тонкой шерсти и клетчатой расцветки, хотя и оказались в ту же осень слишком короткими (а запас подгиба брючин – всего пара сантиметров), да и носить их было совершенно не с чем; но я по-прежнему не могу заставить себя расстаться с ними – это же была такая выгодная сделка, и сшиты они прекрасно. Груды одежды, какого-то тряпья, разного хлама на дне моего шкафа – остроносые туфли с открытой пяткой, которые, в крайнем случае, можно надеть под длинную юбку; несуразная резиновая шляпа от дождя, которую я надеваю раз в год, когда на улице ливень, а мне нужно сбегать за сигаретами; сумка от Гуччи, которую я за несколько лет ни разу не достала из шкафа, заплатив сумму, равную моей двухнедельной зарплате, – зато как я ликовала, достигнув того, что мне казалось вершиной нью-йоркской элегантности; ремни, сползающие с крючков, маленькие красные сапожки, давно не подходящие мне по размеру, которые остались от того мальчика на фотографии за зеркалом; футбольная толстовка бывшего возлюбленного, которую я надеваю, когда делаю уборку…
Ну и что же открылось тебе из того, что ты не знала раньше, спрашиваю я себя; какие выводы ты можешь сделать, кроме того, что сама ты любишь совать нос в чужие дела? Итак, он аккуратный, говорю я себе. Играет в теннис, катается на лыжах, плавает. Не знает, как выглядит стиральная машина. Наверное, десять белых, восемь розовых и одиннадцать голубых рубашек – это нормально для его возраста и профессии? Не имею ни малейшего представления. Хотя я сама пребываю примерно в том же возрасте, приходится напомнить себе, но когда у меня было так много чего-то одного? Единственное, что мне ясно: я никогда не была с человеком, у которого настолько скудные представления о цвете. Никакого фиолетового, фуксии, бирюзового, оранжевого – это еще можно понять; но коричневый? Зеленый, желтый, красный? Эти крошечные бордовые пятнышки на галстуках не считаются. Всё – голубого цвета, или серого, или черного, или белого, за исключением,