братик, я здесь.
– Матросы сегодня еще бешенее обычного, мне кажется.
«Да они сегодня вне себя. Обезумели просто», – подумала я, а вслух сказала:
– Да.
– И воздух напряжен.
– Разве?
Я встала, положила лапку Чарльзу Себастьяну между ушек, погладила его по голове, как всегда делала мама, чтобы успокоить. Она баловала его. Мы все его баловали. Чарльз Себастьян был самым маленьким в нашем выводке, поэтому требовал опеки. Вернее, мы старались его опекать, а он позволял это делать. Мама даже считала, что у Чарльза Себастьяна есть дар предвидения. Она вообще во многом была идеалисткой и мечтательницей – не только в своем стремлении повидать мир. Я обладала более приземленной натурой. Естественно, никаким даром предвидения Чарльз Себастьян не обладал. Иначе бы он знал о волне, которая унесет с собой маму. Он бы знал, что кошмарная Патронесса схватит нашу бедную сестру Оливию, а та будет пищать у нее в пасти. Никогда, никогда я не забуду этот писк. И тот миг, когда он оборвался, тоже не забуду.
Но зато Чарльз Себастьян был умнее, чем мы все вместе взятые, – это факт. Только вот ему не хватало хладнокровия. Наверное, поэтому он постоянно дрожал от страха. И наша забота не особо ему помогала.
Чарльз Себастьян несколько раз быстро моргнул и сказал:
– Началось!
– Что?
Ответа не последовало, но в нем не было нужды. В полоске света из-под прикрытой двери кладовки быстро мелькнули кошачьи лапы. Патронесса тоже знала о том, что экипаж судна раскололся на две группировки. И наверняка понимала в происходящем побольше нашего. На судне, доверху загруженном кадками с молодыми дубами, которые предстояло продать в далеких странах, царил постоянный хаос. И половина моряков в команде была очень зла на капитана, который в грош их не ставил.
Трапы загрохотали под топотом тяжелых ног: все же люди – самые шумные животные в мире. Моряки орали совсем рядом – пугающе рядом. Судно задрожало, и наш ящик вместе с ним. Заскрежетало металлом оружие, отозвалось пронзительным звоном. Глухими ударами кулаков моряки лупили друг друга. Мы с братом больше и больше вжимались в угол ящика. В последние несколько дней драки на корабле стали обычным делом. Как стал обычным делом свист кнута и скрежет цепей по палубе – капитан все чаще и чаще приказывал сечь провинившихся, а затем бросать их в кандалах в специальную клетку, которая стояла на палубе у кормы, прямо над нашим укрытием. И все члены экипажа непрерывно ругались сквозь зубы. Даже коты вели себя беспокойнее обычного.
В ящике нам ничего не грозило, но без мамы в нем казалось слишком пусто и холодно.
– Плохо, все очень плохо! – взволнованно произнес Чарльз Себастьян. – Бунт – это беда для нас с тобой. Почему нет нашей мамочки? Она бы знала, что делать, куда бежать.
– Тс-с…
Я постаралась вести себя как мама. Она бы наверняка хотела, чтобы я позаботилась о нашем младшеньком.
– Мы здесь в полной безопасности. И никуда бежать не будем.
Что бы еще сделала мама? Уже одно ее присутствие