никак не угомонится…
– Скучает.
Прочитав коротенькое послание (еще не напомаженные губы сминались улыбкой), мама вздохнула и приобняла меня за плечи.
– Ой-ё-ё, ёжечки, ё-ё… Раньше я почему-то думала, что вот – вырастут дети, и тревог станет поменьше. Ага… Больше! И я себя как-то неуверенно чувствую. Уж очень вы быстро выросли и перестаете быть детьми. Ты уж точно повзрослел – и беспокоишь меня постоянно… Мой Мишка, Мишенька уже не в шутку, а всерьез превращается в Михаила Петровича!
– Таков уж жизненный цикл на стадии имаго, – философически заметил я. – Вредные дети закукливаются в отроков и отрочиц, а потом из коконов вылезают вредные взрослые. А как насчет Анастасии Петровны? Что-то ее не слышно, кстати… Почивать изволят?
– Изволят… Настя еще ребенок, – женский вздох выдал сомнения.
– Мам… Девушка со вторым размером груди уже не совсем дитё.
– Всё-то ты знаешь… – Мать растрепала мне волосы и загрустила.
– Мам, – я обнял ее и прижал к себе, – не переживай, ладно? В моем списке любимых женщин ты всегда будешь занимать самую первую строчку!
– Ну, ты меня утешил! – Мама рассмеялась, возвращая очарование утру. – Эх, Мишка, Мишка… Какой же ты у меня большой!
– Пей свой кофе, – улыбнулся я, – а то остынет.
«Любимая женщина» отхлебнула.
– Само то, как наш мастер говорит.
Шлепая босиком, прибрела сонная Настя в старой маминой ночнушке.
– Доброе утро, красавица! – приветствовал я ее.
– Доброе утро, краса-авец… – ответила сестричка, зевая. – Никому к удобствам не надо? А то я надолго…
– Мокни! – уступил я по-братски.
Девушка убрела в ванную, и тут же осторожно тинькнул звонок.
– Кого это с утра принесло? – заворчала во мне скрытая дедовская натура.
Как был, в футболке да в трикушнике, так и вышел ранних гостей встречать. За порогом стоял Сима, то бишь Серафим Павлович, второй секретарь райкома ВЛКСМ. В непривычном для него строгом костюме он напоминал деревенского парубка. Хорошо, хоть без галстука.
– Могу? – ухмыльнулся Серафим, выражаясь с незатейливым лаконизмом.
– Прошу, – шаркнул я тапком.
– Миша, кто там? – донесся мамин голос.
– Это ко мне!
– Нет, если кофе угостите, – жадно принюхался Сима, – то я к вам!
На кухне засмеялись.
– Проходите!
Скинув туфли, второй секретарь пошел на запах.
– Серафим, – скромно представился он. – Просто Сима. Райкомовские мы. Расходуем свой выходной по причине инициативы комсомольских масс.
– Присаживайтесь, Сима, – улыбнулась мама. – Попробую компенсировать потерю времени.
– Премного благодарны!
В ванной зашумел душ, и теперь уже я улыбнулся – Настя дождалась, пока ситуация с визитом прояснится, и лишь теперь включила воду, узнав все подробности.
«Просто Сима» пригубил