смутно знакомым. К руке лежащего была подсоединена капельница, кругом валялись окровавленная марля и медицинский инструментарий, а рядом со столом стояла ещё и каталка (на ней его привезли снизу или собирались везти отсюда в операционную?), но, судя по бессильно завалившейся набок голове с синюшными губами и остекленевшим глазам, жизнь уже покинула этого «пациента». Тут, по-моему, требовался уже не врач, а патологоанатом. А в голове моей тем временем сводилась нехитрая бухгалтерия – стало быть, двое придурков из интересующей нас «пятёрки» буйных уже мертвы, значит, осталось ликвидировать троих, одного мужичка и двух бабёнок…
– Nieder legen! – заорала Кэтрин, видя, что затихшие на полу медики некстати зашевелились. А потом прицелилась в лежавшего на столе типа и практически в автоматическом режиме высадила весь остаток обоймы ему в бритую голову – содержимое явно давшей трещину бестолковки подлежавшего уничтожению гада в изобилии попало на лежавшего у окна человека в белом, от чего тот завибрировал ещё больше. Медсёстры пригнулись ещё ниже к полу, и их душераздирающая истерика возобновилась.
Затруднив идентификацию и этого тела, моя напарница сменила обойму. Одновременно за запертой дверью, ведущей в соседний кабинет, раздался хорошо слышный даже сквозь поросячий визг немок звон битого стекла. Я с силой пнул дверь, но она не поддалась. Пришлось выстрелить в замок, и от следующего удара ногой дверь распахнулась. Там был кабинет чуть поменьше первого, со шкафом, письменным столом и кушеткой – в соседней комнате больных осматривали, а здесь, похоже, заполняли сопутствующие бумажки. Окно было распахнуто, одного стекла не хватало (видимо, слишком резко открывали раму), на полу и подоконнике хрустели осколки.
Кэтрин бросилась к окну и, едва глянув туда, подняла пистолет, выстрелив дважды.
Подбежав вслед за ней к оконному проёму, я увидел из-за её спины, как по мостовой, заметно прихрамывая, пересекает улицу и убегает за угол ближайшего дома человек в зелёной американской форме с большим пистолетом в опущенной руке. Что сказать, силён мужик, раз сиганул со второго этажа. Хотя если захочешь жить – сиганёшь и с куда большей высоты, бывали, знаете ли, случаи…
А где-то, у самого входа в клинику, продолжала надрывно выть полицейская сирена.
– Всё, – сказала Кэтрин по-русски. – Далеко он от нас не уйдёт, а догонять его прямо сейчас нет смысла. Уходим, командир. Надо выбраться отсюда с минимальными потерями!
Мы выскочили из кабинета (парализованные страхом медики продолжали лежать на полу вокруг стола с трупаком), но направились не туда, откуда пришли, а прямиком к служебной лестнице в середине коридора, судя по всему, ведущей к стоянке «Скорых». В момент, когда мы достигли первого этажа, сирена снаружи неожиданно выключилась, зато позади нас стали отчётливо слышны несколько голосов и топот тяжёлых ботинок явно казённого образца.
На нашем дальнейшем пути вниз по зданию не встретился ни один человек. Похоже,