и еще меньше, хорошо бы научиться управлять временем, можно было бы многое исправить и предотвратить, но увы… Может, ученые найдут способ управления временем, тогда это будет настоящим прорывом, научно- технической революцией, хотя не надо, тогда можно будет использовать эту технологию в преступных целях, – рассуждал Глеб, словно не слышал, что говорил ему Роман.
– В каких, – нарушил монолог Глеба Рома, – приведи примеры.
– Ну вот даже возьмем нашу ситуацию, в которую мы попали, – продолжал свое рассуждение Глеб. – Вот отправили бы, к примеру, целую армию, укомплектованную вооружением и технологиями, заметно превосходящими возможности советской или немецкой армии, встать на ту или иную сторону, понимаешь о чем я? Тогда могла бы быть катастрофа, если хоть на секунду предположить, что выиграла бы вой ну фашистская Германия. Понимаешь всю степень последствий? Мы бы сейчас уже не разговаривали с тобой, нас бы, скорее всего, не было бы.
– Я прекрасно понимаю тебя, Глеб, – согласился с ним Рома.
– Что будем делать? – спросил, Глеб.
– Ничего, что нам еще остается: будем ждать грозу и играть роль партизан. Рассказывать, что мы из будущего, я думаю, не стоит, никто не поймет, – ответил Рома. – Ты прав, Ром, не надо ничего никому говорить, пошли в дом и надо вести себя более естественно, чтобы не казаться странными, – сказал Глеб, и с этим пошли к дому.
Они вошли в хату, сели за стол и мгновенно доели свое угощение, чем вызвали улыбку на лице старушки. Она долго смотрела на них, рассматривала, но делала это ненавязчиво, а как-то по-доброму, с улыбкой. Ее глаза, которые многое повидали на своем веку, были полны мудрости, но почему-то грустные, казалось даже, вотвот станут мокрыми от слез.
– Такiя маладыя вы, хлопчыкi, нiчога яшчэ не бачылi, вайна праклятая ўсе адабрала, – сказала старушка и, не сдержав слез, вышла на улицу.
– Гэта жонка мая, разверадзiлi ёй душу, бо ты подобны на майго сына, Ваську, – сказал старик. – Яго вайскоўцы ўсе загiнулi, а Васька выжыў i пайшоў у партызаны, прыходзіў да нас, а потым прапаў, мабыць, забiлi немцы яго…
Пожилой мужчина молча разлил по стаканам из стоящей на столе бутылки самогонки и осушил его залпом, немного поморщившись, отломил кусочек хлеба и закусил, после прямо за столом скрутил самокрутку из самосада и закурил. Комната заполнилась приятным запахом дыма настоящего табака, он тонкой струйкой, паря и закручиваясь в спирали, медленно поднимался кверху. Ребята тоже осушили налитые им стаканы, Рома встал из-за стола и подошел к стене.
– Простите, мы не знали, что напомнили о пережитой трагедии, – извинялся Глеб.
– Хлопцы, пры чым вы да гэтага, гэта вельмi добра, што склалася так i вы трапiлi да нас. А як гэта так здарылася, што вы заблукалi, вы ж партызаны i павiнны добра ведаць лес? – не переставал задавать старик сложные вопросы, к которым парни совсем не подготовились. Чтобы не вызвать еще большее подозрение, Глеб не нашел ничего лучшего ответить, чем то, что была перестрелка с немцами и они