– «каждая кухарка должна управлять государством», – вставил свои пять копеек в рассказ Расима Фарук.
– Что-то вроде, – согласился Расим и продолжил: – Лже-шах призывает всех честно жить, чиновников не воровать, заботиться о просвещении народа. Но происходит парадокс. Чем он больше старается, тем больше его не понимает народ. И народ начинает возмущаться: что за слабый человек нами правит? Да он ни на что не способен! И над шахом-демократом начинают откровенно потешаться. Наконец наступает день, предсказанный звездами, и взбунтовавшийся народ убивает своего правителя.
Тут появляется Шах-Аббас, возвращает себе престол и продолжает править страной, держа народ в постоянном страхе.
Вот и весь сюжет.
– Правильно, – сказал Эрдемир. – Во всем мире тиранов любят до обожания, потому что страх – единственный стимул в управлении человеком. Ничто другое не может с ним сравниться. Но я не об этом хотел сказать. Этот сюжет и эта повесть говорят о том, что Восток был всегда мудрее так называемого просвещенного Запада. Если бы Карл Маркс знал этот сюжет, он никогда бы не создал своего учения. А русские не попытались реализовать его на практике. На страхе держится весь мир. Именно страх побуждает человека вести правильный образ жизни, не покушаться на то, что на Западе называется правами человека.
Эрдемир ослабил узел галстука. Наверное, это было каким-то знаком, потому что Фарук насторожился. А босса понесло.
– Вот я видел, как ты, – сказал он Расиму, – смотрел на курящую кальян женщину в хиджабе. Если бы на ее месте была другая женщина, без хиджаба, ты, наверное, не смотрел бы на нее так осуждающе. Ты, наверное, думаешь: правоверная мусульманка, а курит кальян. Ты осуждал то, что она курит кальян или то, что она курит его в хиджабе?
– Я ничего не осуждал, – сказал Расим. – Для меня экзотика и хиджаб, и кальян. Вот я и наблюдал за ней внимательно.
– Эрдемир, – нарушая некую субординацию, вмешался в разговор Фарук. – Он действительно многое не понимает, и ему нужно многое объяснять. Ты относишься к нему как к мусульманину, но он – атеист, а отсюда у него иной взгляд на многие вещи, он, несмотря на то, что татарин по национальности, вырос в русской среде.
– А ты, я знаю, – сказал ему Эрдемир, – тоже полагаешь, что женщины в Каморкане не должны носить хиджабов.
– Ну не совсем так, – попытался уклониться от ответа Фарук. – Но я хотел бы, чтобы это было личным делом каждой женщины.
– Почему ты так считаешь?
– Потому что никакая паранджа или хиджаб не способны сделать женщину более религиозной или нравственной.
– А как же исламские традиции?
Расим с удивлением наблюдал спор босса и подчиненного, который к его еще большему удивлению проходил на русском языке. Хотя полемистам было удобнее говорить на каморканском либо турецком.
– Ни одно покрывало не сделало человека лучше, – говорил Фарук, – да и эта традиция скорее языческая, чем мусульманская. Ислам, как и многие монотеистические религии, несет на себе печать