о чем ты сейчас думаешь. Я не попала в гарем. Я жила в религиозной общине. Два года, как смиренная послушница, учила язык, Коран, хадисы, а потом мне предложили продолжить учение и я переехала в небольшой монастырь куда-то на границу между Сирией и Турцией, там я провела почти пять лет, а потом меня и еще одну женщину, которая жила со мной, пригласили в Йемен, тоже в общину.
– И чему тебя там учили?
– Какой ты любопытный! – Маша звонко рассмеялась, – расскажу как-нибудь. Как время будет походящее, – добавила она уже совсем серьезно и ушла в какие-то свои мысли, а, может, воспоминания. Мне не хотелось больше беспокоить её своими расспросами, тем более она не проявляла желания изливать свою душу, мы просто сидели рядом и молча смотрели, как длинная баржа медленно выплывала из-за Меганома, направляясь в сторону Алушты.
На следующее утро Маша, наблюдая, как я делаю свою тибетскую йогу, сказала:
– Сегодня я буду учить тебя плавать, и, – она сделала небольшую паузу, критически окинув меня взглядом, – и ходить,
– Да я вроде неплохо плаваю и что тебе не нравиться в том, как я хожу?
Я хоть и пытался скрыть это, но наружу рвался глубоко запрятанный комплекс: плавал я, как у нас говорили, «в размашку» – саженьками и, естественно, комплексовал рядом с Машей.
– Ты очень напряжен и как будто постоянно ведешь с кем-то незримый бой. Это видно и в том, как ты плаваешь, и в том, как ты ходишь. Ты как будто пытаешься доказать миру свою значимость, носишься с ней, как с писаной торбой. Миру нет до тебя никакого дела, да, собственно, и мира никакого нет, кроме того, что в твоей голове. Отпусти и мир, и свою значимость в нем. Перестань казаться.
– Что ты под этим подразумеваешь: «казаться»? Мне кажется, что я вполне естественен.
– Любое напряжение в теле, ухудшение настроения или ситуации, в которой ты находишься, даже погоды, говорит, что ты напряжен и пучишь из себя гору мира. А ты попробуй в любой точке мира, в любом месте, в любое время почувствовать себя, как рыба в воде, осознавая, что и это место, и себя в нем, ты загодя выстроил в своем сознании таким, каким тебе это хочется. А не нравиться – тут же переделай. Посмотри на себя со стороны, как ты ходишь.
Маша прошлась по гальке пляжа, изображая мою походку настолько искусно, что мне на миг показалось, что я смотрюсь в зеркало.
– Если твою походку можно изобразить, значит, в ней есть твоё напряжение. Если отзеркалить твое напряжение, то тобой можно управлять. Расслабленная походка – это не развинченное вихляние бедрами, – она показала, как это выглядит, – её нельзя скопировать. Чтобы её изобразить, надо самому расслабиться и внутренне и внешне. И тут уж не до управления. С этого момента начинается другая материя. Понял?
Маша, нахмурив брови, вперилась в меня взглядом, словно пытаясь заглянуть в мой мозг.
– Олег Петрович сказал мне, что ты готов для нового знания. Давай, шевели уже мозгами, – добавила она, улыбаясь, и, схватив меня за руку, повлекла за собой в воду.
Когда