не дарил ей цветов, ни полевых, ни каких иных. А тут и сразу ей преподнесли невообразимо пышный и дивно пахнущий букет, за который, вне всяких сомнений, отвалили кучу денег.
– Как красиво! – произнесла Саша одними губами. – Не стоило на меня тратиться! Они стоят безумно дорого!
– А мне, Сашенька, ничего не жалко для моей девушки! – заявил высокопарно Плющ и эффектно взмахнул рукой.
– Я что, Николай Иванович, теперь ваша девушка? – хлопнула удивленными ресничками юная милашка.
– Позвольте мне считать вас моей девушкой! – закреплял майор достигнутые им позиции. – Более того, я намерен тотчас, припав на колено, просить у вас вашей руки!
Растерявшаяся Кошкина почувствовала, что у нее потемнело в глазах, а ближайшая к ней стенка заметно качнулась. Она с трудом продышалась, едва слышно выдавила из себя:
– Вы же, Николай Иванович, ставите меня в весьма неловкое и трудное положение! Как можно так шутить над бедной девушкой? Мы знакомы всего три дня, и вы заявляете мне этакое! Как можно так опрометчиво поступать? Скажите, что вы пошутили, и мы забудем про это маленькое недоразумение!
– Что вы, Сашенька, я все это серьезно! – не отступил майор, встретив упорное сопротивление. – Я с первой же секунды нашего знакомства разглядел в вас, Саша, совершеннейший идеал женщины, который я долго и безуспешно искал…
По всему было видно, что мужчина обстоятельно подготовился, продумал каждое слово, говорил крайне убедительно, ему хотелось верить, внимать каждому его слову.
Отгоняя наваждение, Кошкина мотнула своей головой:
– Простите меня великодушно, Николай Иванович, но я точно уверена, что я вовсе не писаная красавица! В чертах моего лица нет той красоты, от которой немеют губы, теряется голос. Я обычная и рядовая девушка, которых по кругу сплошь и рядом! И дня не пройдет, как вы потеряете ко мне весь интерес после того, как вы наткнетесь своими ищущими глазами на иной и более достойный объект для вашего бурного восхищения, а на меня вы более не взглянете, скоренько меня позабудете…
Говорить складно Саша умела. Ее знакомые всегда восхищались тем, как она красиво и элегантно излагала свои мысли, как логично и последовательно выстраивала доводы и доказательства, как она ловко облекала их в удобную форму, как она хорошо владела своим чудным голосом.
– Так что, Николай Иванович, мы забудем об этом маленьком недоразумении и останемся добрыми друзьями…
– Вы не правы, Сашенька! – заговорил горячо майор в ответ на ее тираду, принялся запальчиво переубеждать. – Вы просто не цените себя. Мне дела нет никакого до красоток с кукольными личиками! Мне крайне импонирует ваша внутренняя красота, ее гармоничность, ваша божественная одухотворенность…
Плющ размахивал руками, он все говорил, говорил, а Сашенька пыталась все понять, как именно она должна себя повести, чтобы не выглядеть в его глазах наивной дурочкой или, хуже того, расчетливой и беспринципной стервой и хищницей.
Поэтому Сашенька