что их промокшей соседке по камере элементарно не во что переодеться, сестры Ковальчуки переглянулись, подтянули к себе свои объемистые баулы, принялись в них рыться.
– Саша, держи! – протянула Вика новый комплект белья.
– Сашка, лови! – подкинула Ника запасной спортивный костюм. – Быстренько переодевайся!
– Девчонки, я не могу! – выставила Саша Кошкина перед собой протестующие руки. – Вы меня, девчонки, еще не знаете! Я не могу взять эти вещи у вас. Ничего, я так обсохну…
Славка тут же на месте пресекла все ее попытки отказаться от их помощи, а потому замерзнуть и простудиться, сказала:
– Как говорит наша сестрица, это даже не обсуждается! Взяла, подруга, вещи и быстро переоделась! Завтра вернешь…
Пока Кошкина переодевалась, Вика извлекла из сумки пузатую бутылку с армянским коньяком, разлила по стаканчикам:
– Мое «НЗ», берегла на черный день. Но слишком рано для нас судный час настал, не дожил коньяк до хорошего дня! Ох, чует мое сердце, это последняя в моей жизни пинта вина! Ох, как от сердца своего, девчонки, отрываю…
– Не жмись! – хмыкнула Славка. – Свистните своим жеребцам, они живо вам пинту горячительного в клювике принесут!
Ночной ливень как внезапно начался, так и стих. Сашка лежала, думала о том, что нет худа без добра, что проливной дождь помог ей вписаться в общую обстановку, девчонки как-то разом приняли ее за свою, охотно впустили в свою стаю…
Минут за десять до подъема Славка всех их разбудила и погнала к умывальнику со словами:
– Сейчас придет сестрица и начнет нас всех обнюхивать!
– И что? – пожала плечами Дашка Чиж.
– А то! – выпалила со смехом Шевчук. – Нам она вставит всем троим хороший пистон, а вот вас всех она за употребление спиртного погонит в шею и фамилии ваши даже не спросит! Усекаешь, Чижик, избирательную разницу начальствующего гнева?
– Нет, так дело не пойдет! – схватила Дашка щетку, вприпрыжку поскакала к умывальнику. – Я на такое не подписывалась! У меня на этот день имелись совсем другие планы…
Посмеиваясь, Ника и Вика последовали ее примеру. Они свою сводную сестру побаивались, но понимали, что Леська ничего плохого им не сделает, не станет она срывать свое зло и на других девчонках, ибо приличное ее воспитание ей этого не позволит.
А Сашка старательно работала щеткой, сплевывала, промывала рот и снова выдавливала пасту на щеточку. Ей не хотелось из-за каких-то пятидесяти граммов коньяка пробкой вылететь из лагеря и с позором возвращаться домой.
– Не дрейфь, Сашка! – похлопала по-дружески Славка ее по плечу. – Я пошутила. Все будет, Саша, у нас хорошо. Сестрица у нас из понятливых и правильных. Держись за нас…
На завтраке сильно проголодавшаяся Сашенька накинулась на жидковатую на вид пшенную кашу, сваренную на одной воде, словно перед нею выставили самые отменные и вкусные яства.
– Как она это ест? – поморщилась Вика. – Мне