куда-нибудь по службе. А служба у него была, на зависть всем – он был специалистом по оружию и амуниции. Маму, он тоже частенько брал с собой, если была возможность. Несколько раз, ездила с ними и Натка.
«Сейчас начнется!» – с неудовольствием думала Натка. – «Ты же девочка, Соловей, девушка, точнее! Старшеклассница! Смотри, какая вымахала невеста! Ты же принцесса, Соловей! А ведешь себя, как шпана из района Первомайский!»
– Проходи, Соловей! – сказал директор, открывая перед Наткей, дверь своего кабинета. Натка вошла в этот страшный кабинет и удивилась, увидев, что возле директорского стола, на стуле с красной тканевой обивкой, на который, обычно, Боцман усаживал Натку, прежде чем отчитать за очередные «художества», сидел брат отца, тоже военный, только летчик – дядя Сережа. Когда Натка вошла в кабинет, дядя Сережа, как-то напрягся, странными глазами посмотрел Натке в глаза, встал и взял Натку за руку.
– пойдем-ка, Натка, домой – сказал сдавленно, дядя Сережа.
– Да-да, идите, Сергей Михайлович, – сказал Боцман. – Если что, не волнуйтесь, школа, чем сможет, поможет!
«В чем поможет?» – подумала Натка и пошла за дядей Сережей. Странное дело, на своем УАЗике, дядя Сережа, поехал не к Натке домой, а к себе, на Первую Речку.
– Мы, разве, не домой? – спросила Натка. Она сначала подумала, что отец с мамой, вернулись и попросили дядю Сережу, привезти ее домой, но оказалось, нет.
– Нет, Натка, мы ко мне едем, – Сказал дядя Сережа, не оборачиваясь.
Натке показалось, что дядя Сережа что-то скрывает от нее и ей стало не по себе. Какая-то тень на лице дяди, ее пугала и безотчетно, она боялась того, что хотел ей сказать дядя Сережа. Они приехали к кирпичной пятиэтажке офицерского общежития, в котором жил дядя Сережа, молча поднялись по пыльной лестнице, к нему в комнату.
– Садись, Натка – сказал дядя Сережа, указывая на диван, а сам подошел к серванту и достал оттуда маленькую, будто игрушечную, бутылочку водки со смешным названием «чекушка». Он зубами сорвал с бутылки пробочку из фольги, налил водку в красивый тонкостенный стакан с красными полосочками по краю, залпом выпил. Из кармана шинели, достал красную пачку «Примы», размял сигарету пальцами, прикурил от спички. Комнату моментально заполнил табачный, горький дым. Натка видела, понимала, что дядя Сережа, готовится ей что-то сказать. Необъяснимый страх сковал ее. Она сидела на диване, не сводя взгляда с дяди Сережи, теребя край черного школьного фартука. Наконец, дядя Сережа, в упор посмотрев на Натку, вздохнул глубоко, закашлялся от дыма сигареты, бросил окурок в металлическую пепельницу.
– Натка. – сказал дядя Сережа, каким-то чужим голосом. – Твоих родителей больше нет!
Натка оцепенела. Волна какого-то холодного ужаса, прокатилась по телу, в ушах застучал пульс. Перехватило дыхание.
– Как это нет? – не желая, впрочем, знать ответ, шепотом спросила Натка.
– Ехали, понимаешь, с полигона, а погода, сама видишь! Дорога скользкая! Вот, отец с управлением