над водой, чтобы в конце полёта разжать руки и с визгом падать в воду.
Мы сидели на покрывале, Лёха что-то рассказывал и вдруг замолчал. Он недовольно поморщился:
– Добрый, полез нырять, – он кивнул в сторону уступа.
Я увидела Диму, который стоял на камне, где-то посередине водопада и собирался спрыгнуть вниз.
Он прыгнул вниз головой, вытянув руки, и с брызгами вошел в воду.
– Красава, – сказал Саня, а Лёха скривился и покачал головой.
А ещё через несколько секунд Шерхан напряженно глянул на Лёху, потом на Саню, выругался и кинулся в воду. За ним побежал Злой. Я поняла, что что-то пошло не так. Лёха нервно кусал ногти. Шерхан и Злой ныряли по очереди, и в итоге Шерхан вытянул на поверхность Диму, стараясь держать его голову над водой.
Ужас сковал меня, зрачки мои расширились, сердце пропустило пару ударов, и я поняла, что я потеряла его. Я зажала рот руками, чтобы не закричать, и вросла в песок. Мой мир медленно опускался на колени, разлетаясь на миллионы песчинок, когда происходило его столкновение с землей. Кровь пульсировала в висках, меня начала колотить мелкая дрожь, накатила тошнота, я готова была вывернуть желудок прямо здесь на месте и еле сдерживала спазмы. Это не был страх, что с ним случиться что-то страшное. Это был конец мира, потому что страшное уже случилось. Я по-прежнему стояла и не могла пошевелиться, пропал голос, я не могла издать ни звука.
Злой уже выносил Диму на берег, он был белый, с синими губами, а лицо заливало кровью из раны на голове. Он не дышал. Лёха быстро начал реанимацию, и через минуту Добрый начать кашлять и плеваться водой. Это была самая долгая минута в моей жизни. Я смотрела на Доброго потемневшими глазами, зарёванная, и давала себе обещание, что никогда не позволю ему оставить меня. Я не хочу быть без него. Когда Дима окончательно пришел в себя, сидя на покрывале и зажимая рану на голове футболкой, он увидел меня.
– Испугалась, да? Иди сюда, Малая, – я села рядом, он обнял меня, – Никому не рассказывай.
Я обняла его в ответ. С тех пор я постоянно испытывала страх потерять его навсегда.
Ещё в тот год я впервые стала свидетелем драки. И поняла, что есть в Добром и тёмная сторона.
Дима обладал поистине гигантским терпением. В самой сложной и запутанной ситуации он единственный мог сохранять спокойствие. Когда случалась какая-то передряга, и даже дипломатичный Шерхан сверкал яростью, выплёвывая оскорбления, у Доброго была холодная голова. Он потрясающе владел собой. Но была очень тонкая грань, когда терпение заканчивалось, и у руля становилась ярость.
Это были парни, и драки случались. Злой просто выходил из себя и бил, потому что по-другому сказать «идите к черту» он не умел. Шерхан лез в драку, потому что дрался Злой, а стоять в стороне он не мог, хотя иногда удавалось решить вопрос дипломатией. Добрый дрался в трёх случаях – он или защищал, или защищался, или его накрывала ярость, и он переставал владеть собой.
В тот вечер мы с Лёхой подошли к торговому центру позже