убежать:
Краткий век у забав – столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мёртвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Испытай, завладев
Ещё тёплым мечом
И доспехи надев, —
Что почём, что почём!
Разберись, кто ты: трус
Иль избранник судьбы —
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
Оттого, что убили его – не тебя,
Ты поймёшь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал —
Это смерти оскал!
Ложь и зло – погляди,
Как их лица грубы,
И всегда позади
Вороньё и гробы!
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа
Наблюдал свысока,
А в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом, —
Значит в жизни ты был
Ни при чём, ни при чём!
Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почём, —
Значит нужные книги ты в детстве читал!
Ксюша замолчала.
«Господи, зачем я читаю именно это? Это совсем не детские стихи, да ещё и про гробы».
Ксюша уже была готова провалиться сквозь землю, устыдившись собственного неумения ладить с детьми, как вдруг снова ощутила на себе взгляд. Живой, заинтересованный.
– Знаешь, я тебя давно ждал. – На этот раз голос Саши звучал ровно и уверенно. – Ты не такая, как все взрослые.
– Ждал? – не поняла Ксюша.
– Ага. – В глазах Саши мелькнули искорки. – Ты мне снилась. Я не знал, как ты выглядишь, но я запомнил твой вкус.
– Мой вкус? – Ксюша почувствовала, что теряется. – И какой же у меня вкус?
– Да. Ты такая же, как я: скорее мертвая, чем живая. Но ты здесь останешься, а я скоро уйду.
По спине Ксюши пробежали мурашки. Она открыла рот, чтобы возразить, но Саша её опередил:
– Только не надо мне говорить, что я выздоровею. И вот эту вот всю вашу муть про «не говори так и бла-бла-бла». Я знаю, что скоро уйду. Даже знаю, куда хочу. Смерти нет. Смерть – это вкус новой жизни. Родителям, конечно, этого не понять, но ты ведь уже была на той стороне, да? Ты её попробовала.
Это был не вопрос, и перед глазами Ксюши мгновенно пронеслись картинки, как во время пустяковой операции ей передозировали наркоз, и как тяжело и мутно она возвращалась «с того света».
– Видела.
– Ну вот, – с заметным облегчением продолжил Саша. – значит, это Ты.
Повисла неловкая пауза.
– Ты давно болеешь? – зачем-то спросила Ксюша.
Саша пожал костлявыми плечами:
– Как себя помню.
– А сейчас тебе сколько?
– Восемь.
– А какой ты видел сон про меня?
– Что ты придёшь. Нам будет весело, а потом я уйду. Но перед этим ты дашь что-то мне, а я – тебе.
Ксюша почувствовала, что ноги становятся ватными, а голова отказывается соображать. Не так она себе представляла развлекательное