с уголков губ, я сглатываю слюну, как озабоченная и голодная нимфоманка. Это как порноролик, вот сейчас он начнет раздеваться, а все бабы – визжать от радости.
– Да, Дима, тебя отшили, послав на хуй, только культурно. Наша «Мисс Одесса» – девочка культурная.
Почему «Мисс Одесса»? А, это слова из той песни Высоцкого.
Курапов смотрит волком, на скулах играют желваки, но он ничего не может ответить, он всего лишь шофер такси, если можно наш джет так назвать. С крыльями и очень дорогое такси. Уходит в кабину.
– У нас есть что пожрать?
– Да, конечно. Я сейчас принесу.
Мужчина уходит, начинаю метаться, как канарейка в клетке, переставляя тарелки. Останавливаюсь, глубоко дышу. Все отлично, Крис, все под контролем, осталось всего пять часов – и мы в прекрасном городе Южно-Сахалинске. Будет целая ночь на отдых, без пассажиров и пилотов, без ненужных разборок и выяснений отношений. Будет время подумать и все расставить по полкам в своей никчемной жизни.
Поднимаю шторки на иллюминаторах, прохожу в салон, надо достать свежие полотенца и сервировать стол.
– Что сказал Якут?
– Все готово, Вересов ждет, открыто несколько десятков счетов через третьих лиц, схема, по его словам, надежная, но стара как мир. Я, конечно, проверил, путать следы он умеет.
– И как?
– Нормально говорю же.
– Тём, но ты-то все мог сделать лучше.
– Уже поздно что-либо менять.
Мужчина снимает очки, смотрит на меня, провожая взглядом, продолжая громко разговаривать, а я, спотыкаясь о сумку, которая торчит из-под стола, чуть не лечу на пол, но упираюсь в грудь зеленоглазого.
– Ты снова падаешь ко мне в руки, да, птичка?
Он весь мокрый, по лицу стекает вода, моя белая блузка моментально намокает и липнет к телу. На талии крупные ладони, в висок горячее дыхание и хриплый голос. А мои пальцы обжигает его гладкая кожа.
– Извините.
Опускаю взгляд, мотыльки под ребрами сходят с ума, заглушая биением крыльев стук моего сердца.
– Да я еще ничего и не сделал.
– Классная девочка, да? Ты помнишь нас малышка?
Второй мужчина так неожиданно оказывается сзади, его руки скользят по плечам, чуть сжимая их.
Ни в одной инструкции не написано, как себя вести в таком случае. Я не могу ответить грубо, не могу послать, я не имею права дернуться, психануть и уйти.
Моя работа – делать все, чтобы клиенту нашей компании было комфортно в полете. Мы обслуга, пусть звучит грубо, но это так и есть. У бортпроводника бизнес-авиации не может быть плохого настроения, болеть голова и быть недовольное выражение лица. Только приветливая улыбка и стремление выполнить с энтузиазмом любое желание клиента.
– Мне нужно сервировать стол, сейчас будет обед.
Если я начну кричать, пилот, конечно, выйдет, неизвестно как Курапов или Олег себя поведут, но у них тоже есть четкие инструкции, в каких случаях можно вмешиваться, а в каких нет. Но судя по настроению первого пилота, драки на борту будет не избежать.
Мой мозг лихорадочно мечется в поисках решения