моя очередь? – нетерпеливо спросил Коджи, вставая между нами.
Вопрос Кацу поставил меня в тупик. Неужели он не видел? Дядя душил Рэйкен, на его пальцах выросли когти! Я взглянул на друга и по выражению его лица понял, что тот действительно ничего не видел. Но тогда получается, что этого не было? Может, это один из миражей, которые видели Кацу и Шиноту с той минуты, как ступили на землю леса Пойманных Душ?
Нужно было сразу сказать дяде, что магия не коснулась меня. Расспросить их подробнее. Я знал, что они попали под власть леса. На их лицах поселились тени. Шиноту – всегда серьезный и решительный, с привычной хмурой складкой на лбу, – теперь его щеки неустанно дергались, а на висках от напряжения вздулись вены. А Кацу, воспитанный на дедовских военных байках и не боявшийся ничего, сейчас втягивал голову в плечи и избегал смотреть на деревья.
Но я ничего подобного не чувствовал, и мне было досадно. Как будто лес совершенно не замечал меня. Почему? Из нас троих я единственный, кто искал магию, единственный, кто жаждал встречи с потусторонними существами! Как несправедливо… Если дядя Шиноту прав и Мидори не покончила с собой, то я ей завидую. Значит, ее забрал кто-то из них – из подобных Рэйкен. Или она сама ушла. Но я, конечно же, никогда не скажу об этом дяде.
Я восторженно смотрел на Рэйкен и чуть ли не приплясывал на месте от нетерпения, но она все не оставляла дядю. Ее прекрасное заостренное личико оставалось холодным, но в удивительных рыжих глазах мелькали тревожные огоньки. Руку готов дать на отсечение, что Шиноту не заметил этого. Для него это великолепное создание было лишь демоном, кровожадным существом, забравшим его любимую Мидори.
Наконец Рэйкен отпустила дядю и направилась ко мне. Я даже дышать перестал. Чувствовал, как с каждым ее шагом поднимался ветер. Он оседал на моих плечах, лениво кружил, играя с краями одежд, трепал волосы. Я пытался поймать ее взгляд, но Рэйкен смотрела куда-то в сторону. Она положила ладонь мне на шею и притянула к себе – так же, как делала с другими.
Мне стало тепло и уютно.
– Тебе не нужен мой заговор, ты же не слышишь зова жриц, – зашептала она. – Ты вообще ничего не чувствуешь – ни душ, ни колдовства тьмы. Ты не человек. Ты давно подозревал об этом, но не ведал, у кого спросить.
По спине прокатилась волна холода. Я крепко зажмурился, лишь бы другие не заметили ужаса в моих глазах.
– Ты не открылся хого, потому что боишься, что он возненавидит тебя. Потому что ты такой же, как я.
Я вцепился в ее плечи, покрытые меховым плащом, и тут же отдернул руки: меня словно молнией ударило. Рэйкен с глухим рыком отскочила и влепила мне пощечину. Удар был такой силы, что я отлетел назад и уперся спиной в дерево.
Шиноту успел воспользоваться ее замешательством. Он выхватил стрелу из колчана и ткнул острием ей в шею, но Рэйкен и бровью не повела. Дядя тяжело дышал, грудь резко вздымалась. Он сверлил ее гневным взглядом, крепко стиснув зубы. А Рэйкен злобно смотрела на меня.
И тут произошло еще кое-что. По-прежнему не обращая