зачем ему это нужно. Чуть нахмурилась.
– Славный парень. Правда, славный. Единственной его слабостью были… нет, ни женщины, ни алкоголь, ни наркотики, ни даже карьера – вы, командор. О вас он мог говорить часами. Он был просто влюблен в вас… если вы меня понимаете.
Он потер лоб рукой, чтобы Эшли не видела его лица.
– Итак, у него не было особых слабостей и особых пороков?
– Если и были, я о них не знаю, командор.
– Он не пил, не употреблял наркотики, не попадал в истории с женщинами, не играл в азартные игры… и в Управлении его ценили.
– Точно так, командор.
– Тогда почему же здоровый молодой мужчина в расцвете лет и карьеры стреляет в себя из собственного пистолета в своем собственном кабинете?
Она не спускала с него внимательных глаз.
– Не знаю, командор.
– Вы не задавали себе этого вопроса?
– Задавала.
– И?
– И не знаю ответа. Помрачение рассудка – чем не объяснение?
– Это не объяснение.
– Другого я не знаю. И следователи, кстати, – тоже.
Он посидел еще, словно чего-то ожидая. Эшли старалась не моргать под его пристальным взглядом. Вряд ли он пытается ее загипнотизировать – и под гипнозом она бы повторила то же самое. Командор тяжело поднялся.
– Спасибо, младший офицер Эшли.
– Не за что, командор, – она поспешно встала, надевая куртку. Командор уже шел к выходу. Откуда-то появилась пара мужчин, один вышел первым, второй следовал за Карен. Он вовсе не дышал ей в затылок, но она остро ощущала охранника за спиной. Как к этому вообще можно привыкнуть?
Обратно они тоже ехали молча. Командор сосредоточенно следил за дорогой, Эшли поглядывала искоса. И все это – ради одного-единственного вопроса, на который он так и не получил ответа?
– Извините, что испортил вам вечер, – сказал он, затормозив перед общежитием.
– С большим удовольствием поужинала с вами, командор.
– Не врите, младший офицер Эшли, – строго сказал он, и она тихонько рассмеялась, выходя из машины.
– До свиданья, командор.
Нитка между косяком и дверью была порвана.
*****
Он приостановился у стеклянной стены, глядя сверху на небольшую аудиторию. Женщина-преподаватель чертила на доске какую-то замысловатую схему. Обернулась к аудитории – и к нему. Вся – деловитость и подтянутость, форма скрадывает очертания фигуры, волосы заколоты на затылке. Она подняла взгляд, и командор машинально кивнул. Не ответив на приветствие, она резко развернулась и отошла к доске. Раздражение – из-за того, что он наблюдал за ней? Или из-за вчерашнего нелепого вечера?
Если с утра она еще колебалась, как поступить, то встретив его холодный изучающий взгляд, Карен решила нарушить все мыслимые и немыслимые правила субординации.
Секретарь – высокая худая женщина со взглядом бывалого сержанта, перевернула несколько страниц своего ежедневника.
– Вам было назначено, младший офицер?
– Нет.
– Ваш визит касается личных или