верхнее сословие бессобственников стало также первым сословием людоедов. Бартер, так сказать. Исторический компромисс, как учили Ленин и итальянские еврокоммунисты.
После кончины товарища Сталина его наследники отказались от права (обязанности) распоряжения над жизнью правящего крепостного сословия и, разумеется, лишили и его этой право-обязанности. Мыкита отменил крепостное право номенклатуры, и она отблагодарила его традиционным способом – (политически, слава Богу, политически, а не как Петра III физически) убила его. И тут же власть и верховное сословие перешли от преимущественно внеэкономического управления (потребления, распоряжения) страной к экономическому. Причем готовились и власть, и верхние к этому давно. Еще хозяин жив был, а они уже – в предвкушении – переименовали себя в КПСС. И, кстати, реализовали впоследствии предвидение своих классиков о двух фазах социализма-коммунизма. В послесталинский, хрущёвско-брежневский период они осуществили «низовой» принцип – «от каждого по способностям, каждому по труду». То есть они, каждый как мог, отдавали себя Системе и получали от нее по тому, как она это оценивала. Иначе говоря, Власть-Система различными способами регулировала меру потребления (разграбления, воровства).
Процесс превращения КПСС в действительно правящую группу, а номенклатуры в элиту у власти весьма точно и емко описан Мартином Малиа в его известной книге «Советская трагедия». Американский исследователь напоминает нам, что в 1953 г. в КПСС состояли 6,9 млн человек14. Она «твердо была на пути к тому, чтобы стать партией номенклатуры, где доминировала бы управленческая элита… Однако эта новая корпоративная природа партии… еще слабо проявляла себя из-за ее абсолютной подчиненности Сталину и опеки над ней со стороны госбезопасности. К моменту падения Хрущёва в партии состояли 11 млн 750 тыс. человек, и она уже окончательно превратилась в партию номенклатуры – корпоративную организацию управленческой элиты. Одновременно с падением Берии она освободилась от опеки госбезопасности… и от собственного вождя» (6, с. 368). – М. Малиа также фиксирует коренное изменение в этот период взаимоотношений генсека (или первого секретаря, т.е. власти) и номенклатуры (элиты). «…Десталинизация означала … защиту партии от произвола любого Первого секретаря» (там же, с. 369). И далее: «В отсутствие террора Генеральный секретарь… держал ответ перед “кадрами”, а не наоборот как это было при Сталине» (тем же, с. 374).
Особую роль во всем этом сыграл Н.С. Хрущёв. По словам М. Малиа, он «обеспечил аппаратчикам не только личную неприкосновенность, но и … возможность пожизненного сохранения ими своих должностей» (там же, с. 372). После падения этого «мужицкого царя» начался «золотой век» номенклатуры. «… Когда Хрущёва сместили, номенклатура в качестве некой коллективной единицы превратилась в нового высшего руководителя системы» (там же).
Второй период – это коммунизм номенклатуры; он наступил в результате