говорит он. – Без меня оно бы умерло».
На следующее утро на дереве уже двадцать манго.
Крак! Крак! Сын фермера рубит ветки.
«Это для его же блага, – шепчет он. – Мое дерево не вынесет такой тяжести».
Но дерево продолжает расти: гун-гун, гун-гун.
«Я пересажу его в горшок поменьше», – говорит мальчик.
Корни дерева прорастают из крошечного глиняного горшка и зарываются глубоко в землю.
«Я перестану его поливать», – говорит сын фермера.
Но дерево теперь умеет цвести само по себе.
Мальчик рубит ветки – крак! крак! – но дерево продолжает расти, гун-гун, гун-гун.
Ветви заполняют комнату мальчика! Он дрожит в тени дерева!
Эх, эх, соседи почуяли аромат манго. Они пришли посмотреть на дерево: «Эгей! Что за диво! Такими плодами можно прокормить всю деревню!»
Крак! Крак! Мальчик срубает дерево целиком.
Хш-ш! Он сжигает ветви.
«Соседи ошибались! – кричит он, глядя, как рвется к небу пламя. – Дерево никогда не принесло бы пользы, если бы не я».
Как мирно он теперь спит, эш-ш, эш-ш. Нет больше ветвей. Нет больше тени. Но запах…
Неужели это запах манго?..
Может, нам только кажется, ха-ха!
А может, семя выжило в огне. Вш-ш-ш, оно летит, подхваченное ветром, летит туда, где мальчик его не найдет. Семя пускает корни. Дети прячутся в тени дерева.
Имя мальчика теперь забыто.
Эгей, мой сказ закончен!
В самом конце мой голос охрип. Когда я убрала руку с щеки Мбали, жрица дрожала. Я в замешательстве проследила за ее взглядом…
И обнаружила, что император Аритсара смотрит на меня с холодной, леденящей ненавистью. Мбали притянула меня за плечи в попытке защитить. Неясное напряжение пульсировало в комнате: мужчины и женщины обменивались многозначительными взглядами, будто разговаривая без слов. Рты их оставались закрытыми, но в воздухе разносились мысли, и мне казалось, что я слышу шелест листьев над головой.
– Не имеет значения, хочет ли она убить Дайо, – наконец произнесла Навуси вслух. – Если маленькое отродье унаследовало силу той женщины, то девчонка опаснее наемного убийцы.
– У нее нет никакой силы, – настаивал Олугбаде. – Как и у ее матери. Эта женщина – всего лишь самозванка. И слышать ничего больше не хочу.
– Олу, – проронила Мбали. – Как ни крути, самое безопасное место для Тарисай – в Совете Дайо.
– Ты с ума сошла?! – закричала Навуси.
– Мы уже знаем, что у нее – Дар, – продолжала Мбали. – Если у Тарисай есть и другая сила…
– Невозможно, – отрезал Олугбаде.
– Но если все-таки есть, – настаивала Мбали, – то мы сможем гарантировать, что она никогда не использует свою силу против принца. Детский Дворец – безопасное и изолированное от внешнего мира место. В Совете Дайо мы сможем защитить девочку от влияния Леди лучше, чем где-либо еще.
После долгих колебаний в комнате неохотно раздались и другие голоса:
– Совет Дайо…
– Мбали