взятые в плен мать, жена и две незамужние дочери Дария, увидев его колесницу и лук, зарыдали и стали бить себя в грудь, полагая, что царь погиб.
Долгое время Александр молчал: несчастья семьи Дария волновали его больше, чем собственная судьба. Наконец, он отправил Леонната:
– Сообщи женщинам, что Дарий жив, а им нечего бояться Александра – войну он ведет только с Дарием, им же будет предоставлено все то, чем они пользовались прежде, когда еще правил Дарий.
– Александр средства на содержание семьи Дария даже увеличил.
– Однако… этим женщинам, оказавшимся у него в плену, не пришлось ни слышать, ни опасаться, ни ждать ничего такого, что могло бы их опозорить. Никто не имеет доступа к ним, не видел их, и они ведут такую жизнь, словно находятся не во вражеском лагере, а в девичьем покое.
– Жена Дария, самая красивая из всех цариц, точно так же как и Дарий был самым красивым и рослым среди мужчин; дочери же их похожи на родителей.
– Александр не тронул пленниц; вообще до своей женитьбы он не знал, кроме Барсины, ни одной женщины.
Барсина… Барсина, старшая дочь самого Дария, взятая в плен в Дамаске и ставшая любовницей Александра. Говорят, Александр последовал совету Пармениона, предложившему ему сблизиться с этой красивой и благородной женщиной.
– Не тронул дочерей Дария… кроме Барсины…
Покорная… безразличная… а какая она должна быть… мерный ритм усыплял… укачивал… голова Барсины двигалась… вперед-назад… вперед-назад… он уснул на ней… она боялась пошелохнуться… проснувшись, он автоматически продолжил движение… каккая она безразличная… никакая…
Зачем ему эти победы, если он не знает, что потом делать с добычей-
Нет победы ему нужны ради самих побед…
Честно говоря, понять его невозможно…
Никто его не понимает: ни персы, ни гетайры, ни царица, ни Барсина… может, он и в самом деле сын Зевса… но сам-то Зевс никого не пропустил… никого… чей же он сын… А Олимпиас… эта колдунья… куда до нее Медее…
Глядя на других красивых и статных пленниц, Александр сказал: – Вид персиянок мучителен для глаз.
– Царь не обращает на них никакого внимания, как будто они не живые женщины, а безжизненные статуи.
– Филоксен, командовавший войском, стоявшим на берегу моря, написал Александру, что у него находится некий тарентинец Феодор, желающий продать двух мальчиков замечательной красоты, и осведомлялся у царя, не хочет ли он их купить. Александр был крайне возмущен письмом и не раз жаловался друзьям, спрашивая, неужели Филоксен так плохо думает о нем, что предлагает ему эту мерзость. Самого Филоксена он жестоко изругал в письме и велел ему прогнать прочь Феодора вместе с его товаром. Не менее резко выбранил он и Гагнона, который написал, что собирается купить и привезти ему знаменитого в Коринфе мальчика Кробила.
– Узнав, что два македонянина, служившие под началом