другая походка.
«Наверное, дурачатся», – решили родители.
А иногда у них появлялись не свойственные им жесты и манеры: то Миша кокетливо поведёт плечами и потупит глазки, то Катя начнёт прыгать с ноги на ногу и кричать «Пираты, на абордаж!», дергая руками над головой, совсем как это делает обычно Миша.
«Вот обезьяны, – подумали родители, – копируют друг друга. Наверное, их надо одевать по-разному, а то мы их скоро различать перестанем».
Когда дети освоили песочные часы лучше, они стали превращаться во что-нибудь интересное. Кате нравилось плавать: она любила превратиться в золотую рыбку и с наслаждением плескаться в аквариуме, как в огромном аквапарке с гигантскими рыбами и черепахами, среди высоких водорослей, подводных замков и пещер. Она забиралась в уютные гроты и с интересом наблюдала за жизнью водяного царства. Девочке интересно было знакомиться с тайнами подводного царства, её занимали отношения между обитателями. В аквариуме не было хищников, и Кате ничего не угрожало. Хотя была одна маленькая проблема: её двойник-перевертыш, маленькая золотая рыбка, в образе Кати не могла разговаривать и только беззвучно открывала рот. Но это ещё полбеды. Рыба-Катя не умела стоять на ногах и всё время плюхалась на пол. Поэтому Катя старалась плавать в аквариуме только тогда, когда дома не было родителей.
Но однажды мама рано вернулась из магазина и увидела, что Катя лежит на полу. Открывает рот, задыхаясь. Дёргается и размахивает руками, словно хочет плыть. Это, конечно, была не Катя, а рыбка, но мама-то этого не знала. Она подняла дочку с пола, и только посадила к себе на колени, как девочка опять упала на пол и начала дёргать ногами.
– Не придуривайся, – сказала мама и снова попыталась приподнять дочку с пола, но та опять плюхнулась на пол и задёргалась. Мама, конечно, перепугалась, хотела вызвать врача, но тут песок в часах кончился. Настоящая Катя сама быстро вскочила с пола и сказала, что это она так пошутила. Тем не менее её наказали и поставили в угол. Да и вправду сказать, что это за шутки, когда у мамы чуть сердечный приступ не случился.
Мишу же, наоборот, тянуло в небо. Он выбирал птицу, с которой вряд ли могло произойти что-либо страшное, например коршуна, превращался в него и взлетал высоко-высоко. Оттуда весь мир казался маленьким, словно сделанным из детского конструктора, – игрушечные дома образовывали игрушечную улицу, игрушечные автомобили резво ехали по дорогам, и крохотные люди бегали туда-сюда. Миша научился находить восходящие воздушные потоки, он расправлял крылья, и поток поднимал его высоко в небо, а земля сверху выглядела такой прекрасной.
А в это время дома его двойник-коршун лихорадочно махал руками, пытаясь взлететь. Миша его запирал, чтобы он никого не напугал. Ему, конечно, взлететь не удавалось, крыльев у него не было. Он бился в комнате, словно загнанный в клетку, и злобно шипел: «Ш-ш-ш». Однажды он бросился к окну, ударом головы разбил стекло, оттолкнулся ногами от подоконника, пытаясь взлететь, и здорово шмякнулся животом о землю. Изумлённый сосед наблюдал, как Миша, вывалившись