два раза тебя не избивали!
– Просто этот громила не захотел мне проигрывать, и началась настоящая драка.
– Не понял. То есть до этого драки были не настоящими?
– Кто выиграет в драке, обычно решает Карлос. Я попросил за себя. И этот громила, видимо, не был согласен с таким развитием событий. Ну, ему же было хуже.
– А ты? Как ты-то вообще? – тут же спохватился Иван.
– На самом деле, ужасно. Я еле на ногах стою.
– Пошли тогда домой. И больше сюда ни ногой! Раньше это казалось действительно весело. Но теперь… Нет, спасибо.
Йон ничего не ответил. Не такого он ожидал от сегодняшнего вечера. Но он все равно будет драться тут, что бы Иван сейчас ни говорил.
Они двинулись по темной улице в сторону отеля. Идти до него около десяти минут, но шли они все двадцать, так как Йон еле переставлял ноги. Иван закинул руку друга себе на плечо, и так они с горем пополам добрались до дома. Однако и там их ждало отнюдь не спокойствие. В кухне, через которую им пришлось идти, стояла Виктория и пила молоко. Увидев избитого Йона, она чуть не выронила кружку из рук.
– Господи, что стряслось?! – воскликнула девушка, подбежав к молодым людям. Она помогла Ивану довести Йона до стула и кинулась к аптечке, что лежала в одном из комодов. – Опять ты ходил драться в эту ужасную таверну?!
– Надеюсь, что это был риторический вопрос, – промямлил Йон.
– Разве оно того стоит? – спросила Викки, вытащив из аптечки пузырёк с лекарством.
– Я продал душу Карлосу, так что уйти от него никогда не смогу.
– Иногда твои шутки бывают излишне странными, – заметила она и приложила ватку к разбитой губе Йона. Тот зашипел и начал дёргаться, но девушка строго сказала: – Терпи! Половина лекарств отеля уходит на лечение твоих царапин и синяков. Я уже не знаю, что говорить донье Валенсии по этому поводу. Она уже начинает что-то подозревать, потому что странно выходит, что каждый второй клиент, у которого я убираюсь, обо что-то ударяется.
– Что? – переспросил Иван. – Он что, часто приходит таким избитым?
– Да. Ты живешь с ним в одной комнате, разве сам не видел?
– Не видел! – воскликнул Иван и стал корить себя за то, что был так слеп. Иногда у Йона действительно были царапины на лице, но когда Иван спрашивал, откуда они, друг отвечал, что порезался, когда брился, или что ловил бездомную кошку, которая забралась на кухню. Неужели Йон заврался настолько, что стал обманывать и лучшего друга?
– Викки, лучше замолчи, – вмешался Йон.
– Не надо затыкать ее! – рявкнул Иван.
– Слушай, а что ты думал, когда я говорил тебе, что ухожу в таверну? Думал, что я туда потанцевать хожу?
– Мама еще не знает, что творится в этой таверне. А она ведь, как и я, думает, что это спорт. А это не спорт! Там даже правил нет, абсолютно!
– Ты ей не скажешь.
– А если скажу?!
– Тогда снова увидишь меня таким, каким увидел в таверне, – прошипел Йон, многозначительно посмотрев на друга.
Иван опешил. Йон, его лучший