валежника и начал кипятить воду для бульона. Погода была настолько отвратительной и холодной, что после того, как они поели водянистого супа, все трое завернулись в плащи и, дрожа, улеглись. Ветер ревел так громко, что им приходилось кричать. Несмотря на близость друзей, Саймон оставался наедине с мрачными мыслями, пока не пришел сон.
Саймона разбудило жаркое дыхание Кантаки у лица. Волчица скулила и толкала его мощной головой, заставив перевернуться. Он сел, моргая под слабыми лучами утреннего солнца, с трудом пробивавшимися сквозь кроны деревьев. Вокруг наваленных ими веток вздымались сугробы – импровизированная стена защищала от ветра, и дым от костра Бинабика почти свободно поднимался вверх.
– Доброе утро, друг Саймон, – сказал Бинабик. – Мы пережили бурю.
Саймон аккуратно отодвинул в сторону голову Кантаки, волчица разочарованно фыркнула и отступила. На ее шерсти виднелись красные следы.
– Она чем-то встревожена все утро, – рассмеялся Бинабик. – Я думаю, что в снегу немало замерзших белок и птиц, упавших с деревьев, и она неплохо подкрепилась.
– А где Слудиг?
– Он пошел проверить лошадей. – Бинабик занялся костром. – Я убедил его отвести их вниз по склону холма, чтобы они не наступили на наш завтрак или тебе на лицо. – Он поднял миску. – Здесь остатки бульона. Сушеное мясо почти закончилось, так что советую насладиться тем, что у нас есть. Наши трапезы будут скудными, если мы станем рассчитывать только на охоту.
Саймон содрогнулся и вытер снегом лицо.
– Но разве мы не доберемся до леса в самом скором времени?
Бинабик терпеливо еще раз протянул ему миску.
– Все верно, но мы пойдем вдоль него и не станем углубляться в чащу. Конечно, это кружной путь, но он займет меньше времени, ведь так нам не придется продираться сквозь подлесок. Кроме того, едва ли мы найдем там много животных, которые не спят этим холодным летом в своих берлогах и гнездах. Вот почему, если ты не заберешь у меня бульон, я его выпью сам. Я, как и ты, не хочу умереть от голода, к тому же у меня больше здравого смысла.
– Извини. И спасибо тебе. – Саймон наклонился над миской, наслаждаясь запахом бульона перед тем, как его выпить.
– Ты можешь вымыть миску, когда закончишь, – фыркнул Бинабик. – Хорошая миска – это роскошь во время такого опасного путешествия.
Саймон улыбнулся.
– Ты говоришь, как Рейчел Дракониха, – заметил он.
– Я не встречал Дракониху Рейчел, – сказал Бинабик, вставая и отряхивая снег со штанов, – но если она о тебе заботилась, то наверняка отличалась невероятным терпением и добротой.
Саймон фыркнул.
Время близилось к полудню, когда они вышли на перекресток дорог. Над замерзшей землей выступал лишь высокий камень, похожий на костлявый палец. Серо-зеленый лишайник, казалось, неподвластный холоду, мрачно жался к нему.
– Старая дорога Тумет’ай идет через лес. – Бинабик указал на едва различимую тропу, оставшуюся от дороги, которая, петляя, уходила в сторону елей. –