сообщила она. – Неделю назад он отбыл в Америку.
Ага, значит, ей так объяснили его отсутствие.
– Кто вам сказал, что он уехал в Америку?
– Сам господин Соррел, кто же еще?
Вероятно, он придумал эту легенду, чтобы скрыть намерение покончить с собой.
– Он жил здесь один?
– А кто вы такой и зачем вам это знать? – спросила миссис Эверет, и Грант объяснил, что он офицер уголовной полиции и хотел бы войти и поговорить с ней. Она казалась немного испуганной, но сохранила полное спокойствие и провела его в комнату на первом этаже. – Раньше тут жил мистер Соррел, – сказала она. – Сейчас эти комнаты занимает молодая особа – учительница. Она не станет возражать, если мы тут расположимся. Надеюсь, мистер Соррел не сделал ничего плохого? Такой тихий, достойный молодой человек.
Грант успокоил ее и снова спросил, жил ли Соррел здесь один.
– Нет, не один. С ним проживал еще другой джентльмен. Но когда мистер Соррел уехал в Америку, второму джентльмену пришлось искать себе новое жилье: снимать эту квартиру одному ему стало не по карману, а молодая леди давно хотела занять эти комнаты. Очень жаль, что они оба съехали. Такие милые молодые люди и добрые друзья.
– Как звали друга мистера Соррела?
– Джеральд Ламонт. Мистер Соррел держал свою букмекерскую контору, а мистер Ламонт работал у него в офисе. Нет, не как партнер, но они были очень дружны.
– У мистера Соррела были еще друзья?
– Очень немного, – сообщила миссис Эверет. – Он всюду бывал с Джерри Ламонтом.
После напряженного раздумья она все же вспомнила еще двух человек, которые заходили к Соррелу, и даже описала их достаточно подробно, так что Грант уверился: ни один из них не имел никакого сходства с Даго.
– У вас не сохранились фотографии Соррела или его приятеля?
Кажется, они у нее где-то были, пусть инспектор подождет немного, она пойдет поищет. Грант не успел осмотреться, как она уже вернулась с двумя любительскими фотографиями размером с почтовую открытку.
– Это они снимались прошлым летом, когда отдыхали на Темзе.
Один и тот же кусочек поросшего ивой берега Темзы, и один и тот же конец ялика. На одном снимке – Соррел в мягких брюках из шерстяной фланели, с трубкой в одной руке и с подушечкой в другой. На втором – тоже молодой человек в таких же брюках: Даго. Грант сидел, долго вглядываясь в его смуглое лицо. Снимок получился на редкость хорошим. И глаза – не просто темные провалы, как на большинстве любительских фотографий, а глаза реального, живого человека. Гранту сразу вспомнился ужас, мелькнувший в них на Стренде. Даже здесь, в момент приятного отдыха на реке, глаза были настороженные. Нет, в этом лице с ярко обозначенными скулами не было дружелюбия.
– Так куда, вы сказали, переехал Ламонт? – спросил как бы между прочим Грант.
Это ей неизвестно.
Грант пытливо посмотрел на женщину: говорит ли она ему правду? Будто догадываясь о его подозрениях, она добавила, что, кажется, он снимает комнату где-то на южном берегу