То ли эйфория после назначения притупила восприятие, то ли адреналин, что бурлил в крови, отступил, и пришло некое оцепенение. Пусть и длящееся нет ничего, но Громов его словил.
Он по-прежнему держал блондинку за талию и плечо, опасаясь, что она осядет на землю. Держал и чувствовал мягкость её тела. Его притупленного алкоголем обоняния коснулись цветочные духи. Легкие, едва ощутимые. Было и ещё что-то манящее, дурманящее именно инстинкты, не рецепторы даже. Эти ощущения были настолько непривычны, новы, что Громов на доли секунды растерялся.
Потом грязно выругался.
– Живая? – вопрос вышел грубоватым. На нежность Громов и не нацеливался.
– Саша… Моя девочка…
К блондинке медленно возвращалась реальность. Петр видел, как распахиваются её глаза, как в них появляется осмысленность. По лбу стекали капли.
Но Петр все видел и замечал…
И тут она рванула в его руках. Развернулась, подалась всем корпусом вперед, намереваясь залезть в машину.
– Да стой ты! – снова недружелюбно рыкнул Громов.
– Пустите! Там Саша…
– Мы забрали ребенка! Посмотри на меня! Да куда ты! – крутанул её на себя. Чем-чем, а выдержкой в отношении женских истерик Петр не обладал. Его подбешивала неспособность некоторых быстро реагировать на меняющиеся обстоятельства. Что говорить о необоснованных истериках на пустом месте.
Громов снова не церемонился. Чем быстрее блондинка придет в себя, тем будет лучше.
К чему он не оказался готов – успел расслабиться за прошедшую минуту, так это к вскрику девушки. Острый и громкий. Так кричат от боли.
Громов это точно знал.
– Заб…рали, – непонимающе выдохнула незнакомка, интуитивно прижимая к груди правую руку.
Петр нахмурился.
К черту…
– Так, слушай сюда ещё раз. Ты слетела с трассы. С твоим ребенком все в порядке. Мой человек отнес его в машину. Сейчас и мы туда пойдем. Идти самостоятельно можешь? Что у тебя с рукой?
– Болит, – ответила она на автомате, продолжая находиться в шоковом состоянии. Потом поморщилась и совсем жалобно добавила: – Сильно.
– В машине посмотрим. На ногах твердо стоишь?
По факту Громову надо было её отпустить. По крайней мере, руку с талии убрать – точно. Но пальцы сжались сильнее, словно сработал некий инстинкт, присущий мужчинам – не отдавать то, что попало в руки. И что пришлось по вкусу.
У Громова этот инстинкт был развит до совершенства.
– Да, кажется, смогу… Господи, точно… Авария…
Голос незнакомки задрожал, она жалобно всхлипнула.
Нет, стопудово девчонка… Совсем мелкая…
– Тогда пошли, – Громов осторожно отпустил девушку, встав сбоку, чтобы подстраховать, если она начнет падать.
Блондинка не сдвинулась с места, ещё раз всхлипнув, чем вызвала новую волну гнева у Петра. Какого лешего они стоят под дождем и жуют сопли? Им ещё до «гелика» добираться и вскарабкиваться по склону, пусть и небольшому.
– Моя машина…
– Эвакуатор