смотрю, в день по пять сеансов с антрактом. Не желаете ли выпить? – у меня тут большие запасы.
– Нет, простите.
– Как хотите, Евпсихий Алексеевич. – следователь Крокодилов строго прищурился, показывая, что отчасти обиделся на отказ гостя выпить с ним, но с привычным безнадёжным азартом выдул из горла полбутылки. – Глупое тщеславие привело меня сюда, думал, что всё на свете знаю, всё мной разгадано и перегадано до малейших подробностей, а тут влип. Только представьте себе: истекаю я кровью, в результате полученных травм, ожидаю смерти и блаженства безгрешности, а оказываюсь в этом мерзопакостном местечке и выслушиваю претензию, что дело Анны Ильиничны Зарницкой не распутано, а значит я не выполнил свой земной долг до конца.
– Дело Анны Ильиничны??
«Это получается тот самый следователь, что занимался расследованием моего исчезновения.» – Евпсихий Алексеевич услышал в голове голос Анны Ильиничны и приободрился.
– Так выходит, что это вы не довели дело Анны Ильиничны до конца, и теперь вынуждены обживать Тартарары? – не сдержал ехидной улыбки Евпсихий Алексеевич.
– Ну да, так и есть, можете смяться, сколько вам влезет. – с пьяной усталостью махнул рукой следователь. – Хотел на собственном лбу выцарапать гвоздём «дурак ты – Крокодилов», да смысла нет – некому читать. Гостей тут почти не бывает, а начальство с проверками заходит редко. Тут и без начальства полно причин, чтоб стыдиться, стесняться и потихоньку бздеть.
– Собственно говоря, я не совсем погостить сюда зашёл, у меня тоже своё дело имеется. Вот вы насчёт Анны Ильиничны Зарницкой выразились, а если я попрошу подробностей?
– Да, извольте, могу и подробностей, да что с того толку. Девка молодая была, пропала без вести, сгинула прямо во время весёлой гулянки, которую организовала компания безмозглых парней. Как сквозь землю провалилась. Сколько я их не допрашивал: никто ничего не знает и не понимает, как такое могло случиться. Оно, конечно, пьяное состояние ухудшает тактико-технические характеристики наблюдательности, но чтоб сразу не заметить исчезновения единственной подруги и не переполошиться – в это мне верилось с трудом. Ну, думаю, устроили ей групповой шпэхен-трэхен, а затем побоялись ответственности, укокошили девку и труп припрятали – вся фактурность преступления, казалось бы, лежит на поверхности, но, однако, никаких улик не обнаруживалось. Нет трупа – нет доказательства чьей-либо вины.
– А хорошенько ли обыскали окрестности?.. Кстати, где находится эта самая дача, куда парни завезли девушку?..
– Дача где-то за посёлком силикатного завода – да там чёрт ногу сломает, замучаешься обыскивать. Ты думаешь, Евпсихий, что мне было наплевать на девушку, что ежедневная рутина воспитала во мне безразличие к людским судьбам?.. И ты отчасти прав, Евпсихий, но поставь себя на моё место: сотрудников для проведения розыскных работ не хватало, материальных средств не имелось вообще, прокурор требовал