и пошел по коридору.
– Первый факт: им всем сломали шеи. Второй факт: они все были привязаны к стульям с высокими спинками.
Мортон остановился.
– Два с четвертью – и я назову третий факт! – громко произнесла Тильда.
– Два с четвертью! – согласился Мортон и обернулся к ней.
– Порядковый номер жертвы был написан на стене черной краской, – улыбнулась Тильда.
– Да неужели? – Мортон прижал ладони к груди. – Тильда, третий факт – это кульминация твоей индукции! Браво!
– Спасибо, что оценил, – она подошла к нему. – Ну что, веди меня в свое логово, доверчивый ты мой.
– Тильда, – зашипел Мортон.
– Заметь, я не употребила ни одного оскорбительного слова в твой адрес! Чувствуешь, какой прогресс?
– Каждой клеточкой своего большого тела.
– Ну да… Тело у тебя тоже… немаленькое…
– Во мне все пропорционально, – Мортон повел ее в сторону своего кабинета.
– Почему в коридорах пусто? – сменила тему Тильда. – Где ваши служащие, вечно спешащие куда-то?
– Ты распугала всех, – засмеялся мьер.
– А если серьезно?
– Сегодня понедельник, – напомнил Мортон. – У многих из персонала в этот день выходной.
Тильда не задумывалась над тем, какой сегодня день недели. Хорошо еще, что дату знает.
– Твою мать, – произнесла она и остановилась.
– Что случилось? – Мортон тоже остановился.
– Я не поздравила брата с днем рождения.
– И насколько ты припозднилась?
– На два месяца, – прошептала Тильда и выдохнула. – Это ужасно… Черт!
– Ну, до его следующего дня рождения у тебя есть время исправить недочет, – подбодрил Мортон.
– Он тоже хорош! Мог бы и напомнить младшей сестрице о том, что у нее кочан капусты вместо головы!
– Себя ты тоже не жалуешь? – улыбнулся Мортон. – Я имею в виду, что с самокритикой у тебя все в порядке.
– Я никого не жалую. И себя в первую очередь!
– Это похвально, конечно, но лучше бы ты периодически делала окружающим поблажки: так бы у тебя, возможно, появились друзья.
– У меня есть друзья! – возмущенно вскинула брови Тильда.
– Кто? Массажист, инструктор и реабилитолог? – хмыкнул Мортон.
– Был еще психотерапевт, но мы давно не общаемся, – выдала Тильда и улыбнулась.
– Такой ты мне нравишься больше, – подмигнул ей Мортон.
– Не обольщайся. Я все равно сделаю твою жизнь невыносимой!
Он наклонился к ее лицу и прошептал:
– Жду с нетерпением!
Тильда вздрогнула и отстранилась. На ее бледных щеках появился румянец, и она отвернулась. Мортона все это, конечно же, повеселило, но добивать ее язвительным замечанием он не стал. Хватит с него этого чувства непрошенной внутренней радости от того, что он способен смутить Тильду так же легко, как и она его. Хоть какая-то взаимность, ей богу!
– Долго еще идти? – Тильда переминалась с ноги на ногу. – И вообще, почему мы постоянно останавливаемся?
– Можем побежать,