дала своему сыну отчество «Евгеньевич» по своему отцу, чтобы стереть у мальчика даже память об его отце. В то время здесь была такая неразбериха. Очень многие были вынуждены сотрудничать с немцами. А ее муж все ж таки, не был гестаповцем, не участвовал в массовых убийствах и расстрелах. В своем роде, он был просто ученый. Хотя, на мой взгляд, он совершал преступления не менее мерзкие и ужасные. Он занимался тем, что воровал нашу историю, участвовал в извращении, по сути, всей славянской культуры. – Она опять замолчала, пытаясь справиться с собственным негодованием. Потом тихо произнесла. – Простите, пожалуйста, это для меня больная тема. Вернемся к семье Крестова. Хоть мать и сменила ему фамилию и отчество, гены свое, все равно, взяли. Я не знаю, почему она не уехала (если, конечно, Нойманн уехал, а не погиб при отступлении) со своим мужем. Возможно, она, выходя за него замуж и не подозревала об его истинной сути. А когда узнала, не захотела быть связана с подобным человеком. Теперь этого уже не выяснишь. Вот, если совсем коротко, о семейных корнях этого «историка».
Флора Зигмундовна замолчала, задумчиво помешивая в стакане остывший чай. Мне показалось, что она сейчас была не здесь, не в директорском кабинете, и не сидела в уютном кресле, а перенеслась в какой-то совершенно другой мир, существующий независимо от времени и пространства, под названием «память». Мне захотелось вырвать ее из цепкой хватки этих тяжелых воспоминаний, которые доставляли ей боль. Поэтому, я спросила:
– Флора Зигмундовна, как вы думаете, Крестов не утратил связи со своим отцом, и стал его наследником? – Женщина испуганно вскинула на меня глаза.
– Почему вы сделали такой вывод? У нас, как известно, сын за отца не ответчик.
Я немного смутилась, и растерянно забормотала.
– Не знаю… Я видела этого человека совсем недолго. Мне трудно сказать о нем что-то конкретное. Но, знаете, я привыкла доверять своей интуиции. Он мне напомнил большого питона, который привык выжидать, а потом медленно удушать свою жертву, постепенно наматывая и наматывая тугие кольца своего мускулистого тела. Не убивать сразу, а именно, медленно душить, наслаждаясь ее мучениями. И теперь, услышав от вас рассказ об его отце, и то, что Крестов сам сотворил с вами, эта мысль, почему-то, сама пришла мне в голову. – Я чуть смущенно улыбнулась. – Вы простите меня, что заставила вас вновь возвращаться в то нелегкое для вас время, что растревожила вашу память. Но, я почти уверена, что вам угрожает опасность. Иначе, я бы не пришла сюда.
Я покаянно опустила голову. Сухая холодная ладонь коснулась моей руки. Я подняла глаза. Старушка мне улыбалась, а глаза подозрительно блестели. Это меня напугало еще больше. Видимо, на моем лице что-то такое мелькнуло, потому что, Флора заговорила спокойным ласковым голосом.
– Не волнуйтесь, деточка. Иногда, чтобы удалить опухоль надо лечь под нож хирурга. Но, зато, выздоровление потом пойдет быстрее. Не смотря на ваши годы, вы