наверняка пожелает услышать свежий отчёт о наблюдениях за Гленом. Что ж, Фил оказался прав и приложил все мыслимые усилия, чтобы скрыть, как сильно ему уже надоели такие допросы. Но в тот момент, когда герцог потребовал, чтобы Фил даже ночью не смыкал глаз и присматривал за Гленом, Фил не выдержал:
– Ваша Светлость, сжальтесь, я всего лишь человек! А человеку сон необходим!
– Я удвою тебе жалование, если ты не поспишь грядущие две ночи. Ещё вопросы есть? Тогда свободен.
Фил низко поклонился и, наконец, покинул ненавистный кабинет. Приказ усилить слежку за Гленом, не спать даже ночью, мягко говоря, не обрадовал его. «Разрази гром этого герцога! Сколько же можно?! Его раздирают сомнения, а мне приходится следить за другом, точнее за человеком, которого я бы хотел называть другом! Чёрт побери, Ваша Светлость! За десять лет моей службы вам я впервые встретил такого человека, и вы упорно возводите между нами барьер. Я понимаю, не в ваших правилах допускать дружеские отношения между слугами. Разделяй и властвуй – вот ваш девиз, но всё же… Это же моя жизнь!» Фил шёл анфиладой второго этажа, совершенно не разбирая дорогу, а в этот момент даже с досадой ударил кулаком в очередной дверной косяк. Его злость требовала выхода.
А тем временем… дождь так и не собрался, плотная пелена облаков уже успела в нескольких местах порваться, и из этих дыр озорно подмигивало солнце. Его лучи лились в окна дворца, возводя яркие стены света между угрюмыми закоулками мрака. Так, ныряя из дня в ночь, Фил прошёл ещё пару комнат и уже собрался повернуть к лестнице, когда вдруг его окликнул Глен. Оказалось, что он уютно расположился на подоконнике одного из открытых окон и так, залитый светом, был почти незаметен, хотя… Фил всё же покорил себя за невнимательность.
Называемый Гленом сменил позу, предлагая Филу подойти и разделить его общество. Фил не заставил себя упрашивать.
– Как герцог? Рвёт и мечет? – усмехнулся Виктор.
– Вроде того, – согласился Фил, с удовольствием вдыхая свежий воздух полной грудью, – Правда, признаюсь, я ожидал от него более яркий спектакль.
– А ты ему зачем был нужен? – Виктор чуть сощурился.
Фил ответил не сразу. Он развернулся к Глену и какое-то время смотрел на него молча, а потому нехотя поинтересовался:
– А ты как думаешь?
– Ты предлагаешь мне угадать? – Виктор удивлённо повёл бровью.
– Да.
– Ты и правда этого хочешь?
Этот вопрос смутил Фила. Он лишь кивнул, только позже поняв, что в этот момент Глен давал ему шанс не говорить правду, но Фил упустил эту возможность.
– Герцог в тебе ошибается, Фил, – вдруг заявил Виктор.
– Что ты хочешь сказать?
– Ты непростительно искренен с человеком, которому тебе поручено вынести приговор.
И Фил почувствовал, как по его спине пробежали мурашки. Виктор же развернулся к окну и, уже глядя в сад, произнёс:
– Герцог сейчас очень нуждается во мне, но боится мне довериться, поэтому тебе и перепала эта неблагодарная работенка