отвлеклись на ребенка, выпрыгнула в окно со второго этажа больницы и сбежала прямо в больничной одежде босиком, при том, что на улице была зима и довольно крепкий мороз. Судьба той женщины и ее новорожденного малыша так и осталась для всех неизвестной.
Мой первенец, мой чудесный мальчик родился весом 3620гр и ростом 56 см, с 8 баллами по Апгар. Сейчас его в семье ласково называем чуднуёдик, это он сам придумал, когда его спросили кто он. Мы были сначала обескуражены до слез, когда он так себя охарактеризовал, у него аутизм и он это понимает. Ему десять лет и он действительно понимает, что не такой как все. Первые полтора года жизни он был обычным смышленым малышом, улыбался, обнимался, смотрел в глаза, говорил слова и словосочетания и ел абсолютно все блюда по возрасту.
Первые признаки стали проявляться после полутора лет, сначала я стала замечать стереотипность игры (машинки в ряд, монотонное повторяющееся переставление предметов), прогулки стали превращаться в "день сурка", путь был один и тот же – выйти из подъезда, посидеть на качелях (именно посидеть), пройти под аркой дома, перейти дорогу и по земляной тропинке (не важно какая погода, грязь, лужа, лед) пройти до магазина, купить пластилин и так же вернуться домой. Если я отказывалась покупать пластилин, идти по грязи, меняла маршрут, тут же была животная дикая истерика, с падением на землю, крушением витрин в магазине, избиением меня первым что под руку попадется. Я сначала думала капризы, пыталась бороться, перечитала кучу материала по воспитанию детей, но становилось хуже. Продавцы в магазине через месяц начали меня откровенно жалеть, через два месяца хозяин магазина выделил 30 упаковок пластилина бесплатно для моего ребенка и велел выдавать нам по одной ежедневно. После я возвращала пластилин обратно и он шел по кругу и так пол года. В магазине ребенка прозвали маленький скульптор. Но проблема была в том, что он не лепил, просто покупали и приносили домой складывать, перед сном он их пересчитывал, должно было быть тридцать, если больше, то он выкидывал лишнее в мусорное ведро.
Это уже стало казаться мне аксиомой, странной, болезненной, необъяснимой. На все мои переживания родственники мужа в один голос говорили, что я мнительная, и что у ребенка просто тяга к порядку, распорядку и коллекционированию, и что мне стоит поддерживать его, а не нагнетать обстановку. Меня винили в том, что я своими попытками воспитывать, наношу психологическую травму своему ребенку. И это работало целых два года, я слушала родственников, вникала в их слова, искала истину в них, мне так хотелось верить, что мой ребенок нормальный, что я искренне верила во весь бред, что мне тогда внушали. Я упустила драгоценное время, я совершила непоправимую ошибку, я не помогла ребенку вовремя, его болезнь усугублялась с каждым днем.
В один год и восемь месяцев ребенок тяжело перенес прививку от кори и это как будто подтолкнуло его болезнь к росту с геометрической прогрессией. К двум годам пропала речь, пропал визуальный контакт (ребенок