Осколки. Елена Николаевна Малозёмова

пересел на освободившееся после мамы место на постели, обнял меня и начал рассказывать:

      – Это было прямо в самом начале войны, мы только по два или три боевых вылета успели сделать. А тут смотрим: к нам на аэродром мессер подбитый садится. Сел он, а из него немец выходит. Качается, весь в крови, ну, раненый… Мы к нему с ребятами кинулись, помочь хотели. Митька меня всего-то на два шага и опередил. Подскочил к нему, приобнял, а тот вынул из унта нож и всадил ему точно в сердце. Митька прямо мне на руки упал. Наши немца схватили и уволокли куда-то, не знаю… А Митька так у меня на руках и умер.

      – А зачем он его убил? – от удивления у меня высохли слёзы.

      – Думаю, испугался. Он тоже совсем молодой был. Все мы тогда были молодыми и непугаными… А ты давай, спи. Не думай об этом.

      – А сказку? – нагло схитрила я. Уж очень мне не хотелось оставаться одной.

      – Ну, ты даёшь! Ты же большая уже, – и он начал…

      Эту сказку папа когда-то сочинил сам. Но видимо, не до конца, или мне её ни разу до конца не досказал. Когда меня, маленькую, он укладывал спать, то всегда делал этот зачин. В памяти стёрлось всё остальное, а эти две строчки помню.

      – Давным-давно в тюрьму из льда

      Закрыли зло навечно…Всё. Спи.

      11. Продлись, продлись, очарованье…

      Кто о чём, а я опять о книгах. Хорошо ли, плохо ли, но так меня воспитали, с этим я выросла и живу. И сегодня хочу рассказать почти волшебную историю. Ещё бы, ведь и книжка эта – сама настоящая сказка.

      И да, как и положено в рождественской сказке, в этот день за окном падал снег. Декабрьский снег. Это был первый настоящий снегопад той зимой. Крупные хлопья торжественно и тихо ложились на всё пространство за окном.

      Мы договорились с Олькой, что пойдём вечером кататься на санках, позаимствуем у кого-нибудь из соседских детишек. Свои-то уже давно сломали или отдали кому-то. Ну, а если не найдём, то просто постряхиваем друг на друга снег с веток. Любимое занятие…

      А пока вечер ещё не наступил, я достала из портфеля потрёпанную тоненькую книжку, которую мне торжественно вручил кто-то из одноклассников. Почему-то в классе считали, что я люблю английский и знаю его, что, конечно, было не так.