и единым.
– И ты решил напугать меня, чтобы я отступил и не ходил в их земли?
Учитель смахнул слёзы рукавом тоги, посмотрел на ученика и с мольбой в голосе произнёс:
– Не ходи, Астинья, в земли те, проклятые! Потому как не помочь выродкам этим! – старик пытался говорить тихо, но у него не получалось, и он невольно привлёк внимание других монахов. – Они уже принадлежат Пустоте и злу лютому, которое не позволит вывести своих жертв в Свет!
– Ты впервые за столько лет произнёс мое настоящее имя… – Ас опустил взгляд, понимая, что наставник по-отцовски хочет остановить его и не допустить смерти своего воспитанника, к которому относился так, словно к родному сыну. – Но я обязан. Это моё предназначение, – медленно поднял он взгляд на учителя.
– Я знаю, и знание это меня неимоверно терзает, – Евсей отвернулся, скрывая слёзы, вновь хлынувшие из глаз. – Они убьют тебя за правду, которую ты будешь нести и от которой под пытками жуткими не откажешься, потому что непокорен и не сможешь спасти себе жизнь, отринув то, во что веришь душой светлой.
После слов Евсея не только в зале, где он находился, но и во всём храме наступила звенящая тишина, словно наставник наконец-то осмелился и огласил неизбежный смертный приговор. Монахи, сидящие за спиной Аса открыли глаза и пристально смотрели на собрата в ожидании, что он откажется от своей гибельной миссии, которую многие из них считали бессмысленной. Казалось, даже время остановилось, и сам мир взирает на своенравного постояльца, которому уготована незавидная участь, в надежде, что он дрогнет. Но надежде свойственно умирать, пусть даже и последней, но всё равно её удел – умирать.
– Значит, так тому и быть, но от своего предназначения не отрекусь, – еле слышным, но всё же разрушающим тишину голосом произнёс Ас.
– К моему несчастью, но радости души, что не ошибся в тебе, я другого ответа не ожидал, – обречённым голосом, полным печали и скорби ответил Евсей.
Ас поднялся и, покинув храм, понуро вернулся в центр двора под лучи жёлтой звезды, которая неумолимо клонилась к закату. Её ласковые прикосновения, заставили непокорного ученика распрямиться, закрыть глаза и погрузиться в заботливые объятия мира, что готов был приютить в себе каждую сущность, нуждающуюся в жизни. Осторожные прикосновения ветра слегка трепали волосы и одежду сына Света, напоминая ему: он не один, он с миром, и какие бы испытания в будущем не обрушатся на него, мир их разделит, приняв на себя часть боли, унижений, страданий.
Так и простоял Астинья закат Ра, вмещая в себя жалкие крохи сил, пробивающиеся сквозь невидимую сферу, окружающую Мир Богов. И человеку казалось, будто само Сущее доносило их подобно горстям живительной воды сквозь засушливую и безжизненную пустыню до жаждущего путника, чтобы напоить своего постояльца для предстоящего страшного пути.
Глава 2
Сладковатый запах свежей крови стремительно распространялся, насыщая воздух на поле битвы некоторой приторностью. Он одурманивал и заставлял убивать больше и больше,