Его Величества уронить честь, проехавшись животом по ступенькам, как цирковой тюлень.
– Осторожно, майор, – укоризненно произнес техник. – Смотри под ноги.
Спереди донесся тихий смешок Анастасии Прыгуновой, и Саттор досадливо покривился. Он расправил плечи и дальше уже не позволял себе ротозейства, так что на третий уровень спустился целым и невредимым, и даже не помятым.
– Ну, наконец-то! – обрушился на майора мужской возглас.
– Папа, успокойся, – произнесла Настя, исчезнув за поворотом.
– Сколько можно ждать?! – возмутился профессор Прыгунов – теперь обладатель негодующих ноток был известен благодаря девушке. – Я просил побыстрей…
– Начина-ается, – протянул Шенк, обогнав Саттора.
– Папа, успокойся, – повторила Анастасия, – ты слишком взвинчен.
– А как иначе?! – воскликнул профессор. – Мы стоим на пороге нового открытия, но должны прозябать в неизвестности, потому что кто-то умудрился забыть сканер!
– Профессор, я уже сто раз извинился…
Рик повернул вслед за своими спутниками и теперь с интересом рассматривал небольшую группу людей, стоявших перед металлической дверью, в которой успели вырезать отверстие в человеческий рост. «Вот, оказывается, как делают открытия», – хмыкнул про себя Саттор. Он подошел еще ближе и посмотрел на профессора Прыгунова. Им оказался невысокий мужчина с седеющими висками и маленькой бородкой, в которой также тянулись несколько серебряных нитей. Одет профессор был в легкий костюм песочного цвета, состоявший из штанов и куртки с короткими рукавами. И, судя по отчаянной жестикуляции, он находился в сильном возбуждении.
Рядом с ним стояла Настя. Она уговаривала отца успокоиться, и у Рика мелькнула мысль, что девушка спешила не столько ради того, чтобы увидеть раскуроченную дверь, сколько к родителю, зная, в каком он состоянии. Она поглаживала профессора по плечу и что-то тихо говорила ему. Как бы там ни было, но Прыгунов начал успокаиваться.
– Папа, давай, – услышал Саттор, и профессор несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.
– Я чуть не взорвался, – пожаловался он дочери. – Такое разгильдяйство – уму непостижимо.
– Я же уже сто раз извинился, – раздраженно повторил высокий мужчина, привалившийся плечом к стене.
– Молчите, Шульц, – поморщился Прыгунов, – вы только злите меня своими извинениями.
– Евгений, – Настя бросила на мужчину укоризненный взгляд.
Тот протяжно вздохнул и посмотрел на Саттора. Рику показалось, что в глазах Шульца появилась кровожадная радость, и мужчина вопросил нарочито громко:
– А что здесь делают военные? Опять явились запрещать?
– Что-о? – протянул Прыгунов. Он резво обернулся и сузил глаза: – Опять?!
– Папа…
– Всем молчать! – рявкнул профессор. Он упер кулаки в бока и направился в сторону майора. – Ну, молодой человек, явились мотать наши нервы? Давайте, доставайте ваши