северо-западную часть континента в своего рода остров, на который можно попасть только по пояс в воде.
Там, вдали, скорее угадывались, чем виднелись, первые отроги гвианского массива, но они едва ли успели это заметить, потому что почти тут же начали спускаться, чтобы приземлиться рядом с группой глинобитных домишек, крытых соломой, расположившихся прямо в месте слияния Ориноко и Меты.
В Пуэрто-Карреньо не было никакого порта[34] и не проживало ни одного человека по фамилии Карреньо.
Суда, которые время от времени бороздили речной поток или его илистый приток, просто-напросто приставали к широкой прибрежной глинистой полосе, которая начиналась сразу от фундамента обшарпанных построек; те образовали подобие угла, примыкая к рыжеватому зданию, над которым развевался выцветший колумбийский флаг.
На другой стороне естественной границы, в Пуэрто-Паэсе, виднелись халупы и такой же выцветший венесуэльский флаг.
Жители Пуэрто-Карреньо – где-то около сотни человек – остолбенели при виде искореженного летательного аппарата, который появился на горизонте, сделал пару кругов над их головами и сел на пустыре за домами. Людей охватили такой страх и растерянность, что минут десять, если не больше, они не решались приблизиться к грозному биплану. Из него вылезли двое незнакомцев, облаченных в толстые костюмы на меху; оба явно совсем запарились.
Вот так, словно по волшебству, в жизнь обитателей Пуэрто-Карреньо вошел ХХ век.
Начальник пограничного пункта, тщедушный белобрысый субъект в крохотных очочках, который чуть позже назвался Эвиласио Моралесом, первым остановился метрах в двадцати и спросил тоном, выдававшим в нем представителя власти:
– Кто вы такие и откуда прибыли?
– Мы люди мирные, летим из Боготы, – ответил Джимми Эйнджел, приближаясь к нему, чтобы показать бумагу, которую он извлек из верхнего кармана кожаного комбинезона. – Вот полетное задание, выданное Министерством внутренних дел: нам разрешено пересечь ваше воздушное пространство по пути в Голландскую Гвиану.
– Пересечь наше что? – переспросил тот, осторожно беря в руки документ, словно боясь обжечься.
– Ваше воздушное пространство, – повторил американец, отчеканивая каждое слово.
– А что это значит?
– Воздух. Это значит, что у нас есть разрешение воспользоваться вашим воздухом.
– Это ж надо! Значит, сейчас требуется разрешение даже для того, чтобы пользоваться воздухом?… – Эвиласио Моралес показал рукой на аппарат: – Это «Фейри III»[35]?
Летчик с улыбкой покачал головой:
– «Бристоль-Пипер», но чем-то похож. Вы разбираетесь в самолетах?
– Кое-что почерпнул из журналов. Можно взглянуть поближе?
– Конечно!
Эвиласио Моралес по прозвищу Рыжий, единственный житель поселка, способный бегло читать и писать и гордившийся своей библиотекой, в которой было больше двадцати книг, не считая кип старых газет и всевозможных вырезок