в объятия.
– Дед смиловался? – поинтересовалась она.
Подруга заходила на следующий же день после поездки в заброшенное село, и я намекнула на то, что наказана (рядом стоял дед, и мы не могли откровенничать).
– Уехал к родственникам.
– Я так рада, что ты пришла! Мы ведь не могли пропустить этот праздник!
– Да уж, вернуться домой промокшей мечта, – хмыкнула я.
– Погоди, может, нам еще удастся увильнуть. Кстати, схожу за ведрами.
Аня поспешно удалилась в дом.
– Аглая, привет! – В мою щеку прилетел неожиданный поцелуй.
– Ой, Елена Сергеевна, здравствуйте! – улыбнулась я Аниной маме.
Они были похожи как две капли воды. Обе светлоглазые блондинки, невысокие, с пышными формами. Тетя Лена держала в руках охапку сена.
– Иду коровам раздавать, – пояснила она, проследив за моим взглядом. – А вы, значит, идете под обстрел?
– Что? Ах да! – стукнула я себя по лбу.
– И сами будем искать жертв… – зловеще задвигала бровями Анька, возвращаясь с двумя пустыми ведрами.
– Хорошо, отдыхайте. Рада была тебя видеть.
– И я, теть Лен!
Мы направились к плотине, чтобы перейти на другую сторону и зайти за Миленой. Наполнив ведра в пруду, мы не спеша потащили их, постоянно оглядываясь.
– Главное, держаться подальше от заборов, – напомнила мне Аня.
– Думаешь, ничего не изменилось? Я имею в виду, жители деревни седьмого июля продолжают обливать друг друга вместо приветствия?
– А почему что‐то должно было измениться? – удивленно моргнула Аня.
– Не знаю… Слушай, а где твой папа?
– На рыбалке. Короче говоря, в запое.
Анькин папа разрушал мою теорию об отцах. Часто я слышала от нее злобные фразы: «Лучше бы его не было… Лучше, когда вообще нет отца, чем такой… Это обуза, которая тянет нашу семью, а особенно маму, ко дну». Что ж, со временем я стану лучше разбираться в психологии и перестану грести людей под одну гребенку.
– Анют, зайдем к прабабушке?
– Конечно, – кивнула подруга.
От тяжести ведер отваливались руки, и мы с нетерпением ждали встречи с первой жертвой, чтобы их опустошить. Нам оставалось пройти по меньшей мере двадцать пять домов до прабабушкиного!
– Стой! – шикнула Анька и схватила меня за руку.
Мы отошли в ближайшие кусты и стали наблюдать за Журавлевыми. Ульяна и ее брат Саша, двухметровый блондин, держали в руках водяные пистолеты и собирались с кем‐то на встречу. Так я рассудила по пышным кудрям и яркому макияжу Ульяны. Сомневаюсь, что она бы накрасилась ради похода в коровник. Мы подкрались незаметно (насколько это было возможно с тяжеленными ведрами, которые бились друг о друга, расплескивая воду) и, как только наши жертвы обернулись, окатили их водой и припустили прочь со всех ног, заливисто хохоча.
– Сволочи! – кричала Ульяна.
Саша же принялся палить из пистолета. Он попал в нас обеих, и все же струи пистолета были