И тут стоматологу можно посочувствовать – он ведь не окулист. Зубов-то у больного не два, а, поди, штук одиннадцать. Попробуй разберись в этаком столпотворении!
Но внешне лекарь смятения не выдает. Он приглашает в кабинет старшую медсестру Фаину Алексеевну, кастеляншу Марью Петровну, незагруженную в этот момент регистраторшу Степаниду Егоровну и плотника Афанасия.
И вот тут-то начинается русская народная сказка! Все тянут-потянут, а вытянуть не могут.
– Ой-ой-ой! – Фрункис завертел головой, подобно шелкопряду, накручивая на себя нить кошмарных воспоминаний.
– Конечно же, как в той сказке, – продолжил лейтенант, – на помощь измученной и обессиленной бригаде зубодеров приходит незаменимая мышка. Пробегая по подоконнику, она хвостиком цепляет мензурку со спиртом.
Увидев опрокинутую посуду, доктор в ярости разбрасывает теперь уже совершенно ненужных помощников. Он единолично справляется с поставленной задачей. При этом так поминает крохотную зверушку, что сразу становится понятно происхождение слова «стоматология».
Доктор оправляется от психической травмы, нанесенной маленьким грызуном. Зубные техники реставрируют клещи, искореженные зубами пациента. А жертва стоматологического произвола зигзагами на полусогнутых выходит из поликлиники. Он жалобно причитает: «Мамочка! И зачем ты меня родила?!»
Но его мамочка тут совершенно ни при чем! Родила она младенца без единого зубика. А их появление – исключительно личная заслуга пациента. Впрочем, если уж быть совсем справедливым, то и родственники приложили руку к его будущим страданиям. «Ой, посмотрите! У него первый зубик!» Да не смотреть надо! А скорее избавляться, пока он обнаруживается чайной ложечкой.
Фрункис прервал монолог, языком обследовал обстановку во рту. И, как это водится у людей, причиной его новых страданий оказалось несоответствие действительности с ожиданиями. Вместо привычного зуба он обнаружил болезненную впадину.
– Да-а-ас! – продолжил Фрункис. – Не зря когда-то классик сказал: зубам все возрасты покорны! Посмотри, Иваныч, на молодежь! Чем она грызет гранит науки?! А несчастные старики?! С достаточным ли почтением они относятся к коренному населению, уцелевшему во рту? Ведь после выхода на пенсию отдыхают и голова, и руки, и прочие органы. И только зубы, оставшись в меньшинстве, несут трудовую вахту. Иные демонстрируют преданность даже тогда, когда медики передают эстафету гробовщику. Ну и, конечно, до последнего работает язык. Но язык – это отдельная тема.
Зубная боль начала утихать. Фрункис немного повеселел.
– Иваныч, вот ты можешь представить нашего пациента, сидящего в стоматологическом кресле по-американски – нога за ногу?
– Нет, не могу, – чистосердечно признался Лапохват.
– И я не могу! Попытку обороняться и выскользнуть в дверь вижу. А вот чтоб как американец… Кстати, ты слышал новость? Обязательно сделай из нее материал в «Посторомкинский вестник».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст