тело во всей красе. Невольно краснею и опускаю взгляд, поднимаясь с настила, на котором сидела. Хочется напомнить ему, где хранятся штаны…
Слежу за ним боковым зрением, пока беру миски, сложенные горкой в углу. В груди разбухает от напряжения, когда он расхаживает за моей спиной голый – в избушке будто становится еще теснее…
Но Гер и не думает одеваться, растягивается полулежа на настиле, сверля меня янтарными звериными глазами, полуприкрытыми потяжелевшими веками. Берет миску у меня из рук, криво улыбается опять и хлопает ладонью по соломе, чтобы присаживалась рядом.
Сажусь…Гер тоже садится ровнее и принимается есть. Смотрю на него, кусая губы и вся будто нагреваясь от волнения рядом с ним. От него пахнет сырым лесом и разгоряченным мужским телом. Влажная смуглая кожа парит, мой нос щекочет от мускусных ноток. Низ живота сводит, ведь по тому, как быстро волк расправляется с похлебкой, я понимаю, что неизбежно за этим последует уже через несколько минут.
– У нас заканчивается вода в бочке, – бормочу я, откашлявшись, чтобы убрать комок в горле.
Гер косится на меня исподлобья, шумно хлебая бульон.
– Завтра принесу, – отрезает он.
– Может быть…– я заламываю руки, переплетая пальцы, и заглядываю в его до боли пронзительные глаза, – …сейчас. Я помогу. Я хочу помочь. На улице ночь, ничего не видно…
– Дина, думаешь, те, кто охотится за тобой, ориентируются на зрение? – криво ухмыляется волк и чеканит, – Нет. Тебе нельзя.
– Я умру с тоски тут, я просто выйти хочу! Хоть ненадолго, хотя бы чистый воздух вдохнуть! – не выдерживаю и повышаю голос, в котором прорезаются истерические тонкие нотки.
– Лучше уж с тоски умирать, тебе не кажется, землянка? – фыркает на это волк, отставляя в сторону полупустую миску, – Иди сюда…
Я тихо всхлипываю, противясь, но его сильные руки уже крепко обнимают меня за талию и легко, как пушинку, притягивают к себе. Дыхание перехватывает, когда оказываюсь верхом на мужских бедрах, ладони упираются в волосатую грудь, под правой безумно колотится могучее сердце. Колени сжимают его голые бока и в промежность упирается наливающийся кровью член. Потяжелевшее дыхание волка обжигает мою щеку.
– Скучно ей…– насмешливо хрипит Гер, дергая шкуру, служащую мне одеждой, наверх, – В первый раз слышу…Чтобы жаловались, на "скучно"…
– А на что обычно жалуются? – кусаю я губу, смотря на его лицо, которое так близко, что я вижу каждую морщинку около его глаз, различаю рыжеватые волоски в щетине на впалых щеках.
– На страх…– волк смотрит в упор, прожигая янтарным, плавящимся взглядом, – Плачут…
– Если буду плакать, выпустишь?
Криво улыбается вместо ответа.
– Много тут было до меня? – дрогнувшим голосом продолжаю свой допрос. Перед глазами встают найденные рюкзаки.
Но Гер и на это не отвечает, лишь улыбка медленно сползает с его резкого лица. Янтарные глаза подергиваются жарким туманом, внутри