магнетизмом?
– Простите, господин Эмберс, – отозвалась нахалка Вилар, разрывая наш контакт. Ух, ненавижу!
– А можно полюбопытствовать какой расы наш новый ректор?
От ведьминого тошнотворно-слащавого голоса пиявки из моего желудка чуть не пошли обратно. Но, признаться, ответа я ждала с замиранием сердца.
– Можно, – покровительственно улыбнулся тот, заставляя меня возненавидеть Вилар еще больше. – Я дракон золотого рода.
– Из того самого рода Эмберсов? – не унималась девица.
Даннир утвердительно кивнул и в один миг посерьезнел.
– Что ж, оставляю вас завершать вечернюю трапезу. Не забывайте, что отбой ровно в девять вечера. В это время все должны быть в своих койках. Свет и горячая вода будут отключены. А если кто-то попытается практиковать магию, я сразу же об этом узнаю.
Наши глаза снова встретились, и он тихо добавил, будто только для меня:
– Спокойного вечера.
– И вам, господин Эмберс, – прокричала Виолетта, а её свита бросилась кидать вслед уходящему мужчины пожелания сладких и нежных снов.
Когда дверь в зал закрылась, на мгновение наступила гробовая тишина. Но недолго она длилась. В компании девушек многозначительно переглянулись и взорвались хохотом. На что сидящие рядом парни отреагировали открытым раздражением. Я, орки, некромант и чокнутая ведьма – сидели отстраненно, не желая мешаться с общей массой. Тяжко вздохнув, взглянула на хихикающую Виолетту. Эх, опять я одна. Она, поймав мой опечаленный взгляд, который я не успела скрыть, посмотрела с превосходством и коварством, будто бросала вызов и обещания расплаты. И только теперь я догнала, что ведьма почувствовала во мне конкурентку. Вилар запала на дракона не меньше меня.
***
«…А чтобы излечить очаговую алопецию, необходимо смазывать лысину настойкой из корневища аира, корня лопуха и шишки хмеля». Поставив жирную точку, я отбросила ненавистную тетрадь подальше и завалилась на койку. Великородные боги, это – не учеба, а настоящая каторга!
Первая неделя не прошла, а промелькнула, словно вспышка молнии. Эти изверги заставляют вставать бедных деток неприлично рано, учиться до семи вечера, а в девять – спать. Хотя упрашивать никого не приходится, а некоторые отключаются даже раньше. Суббота – тоже учебный день, а к воскресенью накопилось столько заданий, что я только в шесть вечера закончила последний доклад по ботанике.
А вот сейчас лежу на кровати и думаю, не плюнуть ли мне на все это? Я превращаюсь в страшного зверя по имени зубрилка. Конечно, будут последствия. Я что-то упущу, начну отставать, завалю тесты, а потом и не замечу, как очнусь на позорном столбе. Этот пункт свода правил о наказании пугал меня больше остальных. Публичное порицание и унижение – никогда не испытывала ничего подобного, но почему-то страшно боюсь. Особенно неприятной эта мысль стала после того, как кто-то распустил сплетни, что висеть на позорном столбе придется полностью голым. Мне стесняться нечего, и я часто пользуюсь