до него словно сквозь вату. Перед глазами все поплыло, а черты идола, раньше едва заметные, начали становиться все более реальными.
«Похоже, медитации были в ходу не только на Востоке», – мелькнула мысль, и Елисей тихо рассмеялся.
– А ведь ты зря смеешься, – вдруг услышал он и невольно вздрогнул, столько властной силы прозвучало в этом голосе. – Умение видеть невидимое всегда было частью умения воинского. Так зачем ты пришел, воин?
– Позвали, я и пришел, – ответил Елисей, мысленно пожав плечами. Тело свое он давно уже не чувствовал.
– И ты всегда идешь туда, куда зовут?
– Нет. Только к тем, кому доверяю.
– Мудро. Но иной раз приходится и рискнуть. Разве нет?
В голосе говорившего прозвучал интерес и легкая хитринка.
– Я умею рисковать. Но не люблю глупого риска, – осмелился возразить парень.
– И снова мудро. Так чего ты хочешь?
– А разве я пришел сюда чего-то просить? В моем мире многие говорят: не верь, не бойся, не проси. Так что мне нечего просить у тебя.
– Торопишься. Все вы торопитесь, люди. А как жить станешь, без веры?
– Так это сказано не про богов. Про людей, – нашелся Елисей.
– Так ежели никому не верить, как тогда среди людей жить? Ты не зверь и один не выживешь. Хочешь не хочешь, а кому-то верить надо. Точнее, придется. Ведь сюда ты пришел, – поддел его голос. – Так чего ты хочешь, человек из других лет?
– Удачи в делах, – помолчав, тихо ответил Елисей.
– Да будет так, – спустя мгновение прозвучало у него в мозгу, и все погрузилось во мрак.
Войдя в дом, Елисей устало присел на лавку у двери и, откинувшись на стену, прикрыл глаза. Всю дорогу от капища он пытался понять, что там произошло, но ничего толкового на ум не приходило. Мысли текли медленно, словно нехотя. Уставившись бездумным взглядом в противоположную стену, парень пытался осмыслить прошедшую ночь. Тихие шаги и постукивание клюки вывели его из задумчивости. Бабка Радмила, подойдя к нему, протянула глиняную кружку, негромко велев:
– Выпей, Елисей. Полегчает.
– Что это? – охрипшим голосом уточнил парень, заглядывая в тару.
– Молоко теплое, с медом и травами. Пей, легче станет. Поверь, я знаю, – с грустной улыбкой добавила женщина.
Чуть кивнув, Елисей отпил несколько глотков и протянул кружку обратно.
– До дна. Специально для тебя готовила, – приказала бабка.
Парень послушно допил варево и, отдав ей кружку, неожиданно для самого себя спросил:
– А ты кому служишь, бабушка? Мокоши?
– Ладе посвящена была, – еле слышно ответила бабка, удивленно посмотрев на него. – А ну, сними рубашку, – вдруг потребовала она.
Удивленно хмыкнув, парень покорно скинул с себя амуницию, черкеску и, стянув через голову рубашку с нательным бельем, опустил голову, пытаясь понять, что с ним не так.
– Встань, – приказала Радмила и, подслеповато щурясь, принялась осматривать каждый сантиметр его кожи на груди, почти уткнувшись