Словно в насмешку, дверь на кухню распахнулась настежь, на пороге появился мой жених. Один взгляд на творящийся бедлам – и с лица Алексея сошли все краски, уступая место неподдельному ужасу. – Настя!
– Ты сейчас проснешься и разлюбишь его! – Испугавшись мужского крика, притихшая Светка вновь начала подвывать, увеличив амплитуду раскачиваний.
– Почему ты медлишь? – поторопила я богиню, отбросив всякие реверансы, напряженно следя за действиями перепуганного мужчины.
Он пытался прощупать пульс, которого уже не было, а после схватился трясущимися руками за телефон, чтобы вызвать скорую.
– Сейчас самое время! – Я чуть ли не плакала, видя, какую душевную боль испытывает Алексей. – Ну же, Либитина! Пожалуйста! Чего ты ждешь? Я хочу жить!
– И будешь. А боль… боль утихнет. Пора.
Глава 2
Но боль не утихла. Она отзывалась в каждой клеточке тела. С каждым вдохом пронизывала легкие. И только через секунду я осознала, что боль эта не душевная, а физическая. Все чувства, все эмоции как отрезало. Будто бы их и не было никогда.
Значит… Либитина не солгала? Она сдержала слово, вернула меня к жизни. Так?
Я пошевелилась и едва сдержала вопль радости. Я чувствую руки! Ноги! Я живая! Передо мной все плыло как в тумане, но я все же поднесла руку к глазам, чтобы убедиться в собственных выводах. Какая-то она… бледная? Отекшая? Пошевелила, сжала кулак, растопырила пальцы…
И ощущается как-то иначе. Но наверное, это нормально, когда ты в прямом смысле покинула собственное тело?
Хорошенько проморгавшись, вдруг поняла, что бледность и легкая синева – это всего лишь обман зрения из-за падающего откуда-то сбоку голубоватого света.
С трудом сев, я окинула окружающий мир взглядом и…
Ни тебе разгромленной кухни, ни ошарашенных лиц свидетелей чудесного воскрешения. Женщина в длинном фиолетовом платье, которая хоть что-то могла бы объяснить, тоже отсутствовала. Только высокие каменные стены, неумелой рукой перекрашенные из черного в противный желтый цвет. Большие деревянные кадки с комнатными растениями и какие-то странные цветастые коврики на каменном полу.
Настолько безвкусно, что просто кошмар!
– Что за чертовщина? – выдохнула я, не понимая, как за время моего кратковременного сна моя прекрасная светлая кухня превратилась в настолько ужасно обставленный зал.
Да еще и увеличилась в размерах.
Так, Настюха, соберись. Либитина, должно быть, что-то просто напутала. Она ведь собиралась вернуть меня к жизни… если только эта самая богиня смерти мне не привиделась. Мало ли что там бывает в моменты отравления неправильно заваренным чаем. Правда же?
Но отвечать на этот мысленный вопрос, кроме меня, было некому. А странный зал в готическом стиле, который кто-то пытался всеми правдами и неправдами переделать в оранжерею, никуда исчезать не собирался.
– Так это не сон, – проговорила я сама себе. Не знаю зачем, просто так как-то спокойнее было, что ли.
С мыслью,