рассматривали это чудо природы, а курица, как ни в чем не бывало, кудахтала на журнальном столике.
– Это… Что же такое? – вымолвила, наконец, Ольга. – Золотое, что ли? Слышишь, муж?
– Золотое! – подтвердил Валерий Юрьевич, стремительно обретая самоуверенность в голосе. – Все, так и должно было случиться. Я знал, знал… Это все Космос. Еще тогда, когда он прилетал, я понял, что они ищут Контакт! Это – Знак! А курицу они оплодотворили – ничего удивительного!
– Кто – они?
– Пришельцы с Альдебарана!
– С Альдебарана твоего?
– Конечно! Пришло время собираться. А я давно говорил, что мне нужно набрать десять человек для отлета. Я, ты, дети – нас уже четверо. Еще можно будет взять Луку и Шуру, а также Валентину с дочками и мужем. Только их надо будет убедить.
– Никуда я не полечу! – отрезала Ольга. – Ничего себе: курица несет золотые яйца, а мы улетим черти куда! Да теперь только и жить здесь, на Земле! Почем сейчас золото?
– Не знаю!
Так, так, так…
Не знает.
А надо узнать.
У кого?
У Баобабского!
Ему и яйца можно будет загонять, сообразила Ольга.
И побежала к Абраму Борисовичу по простоте душевной.
Эх, недотепа – ведь, зная дурака-мужа, могла бы сообразить, что будет.
А муж-то, Валерка-подлец, смекнул, что яйца из курицы лучше заранее достать и припрятать, чтобы не делиться с женой доходом.
А ежели сказать по-другому, так просто шибанул ему в голову бес богатства и стяжания Маммона, и лишил разума!
Вот он и прирезал, сволочь, Рябу! И ни чего в ней не нашел – точь в точь, как в сказке!
Одно было хорошо в появлении золотого яйца: появилась финансовая заначка, да дети враз поумнели от такого чуда, лучше стали в духовном смысле – Ритуля перестала о путанстве грезить, а Илюша – о работе вышибалой.
***
Температура в начале апреля подскочила аж до восемнадцати градусов тепла. К часу ночи переулок Безбожников погрузился в сон. В доме №11 вместе с бабьим визгливым воплем «Последний раз предупреждаю, пропаскудина!» погасло окно, и наступила долгожданная тишина. Спустя десять минут из дома №10 осторожно выбрались две дрожащие тени. Тени держали в руках вонючие пятилитровые канистры и негромко переговаривались. В их кратких фразах чувствовалась напряженная экспрессия трагедий Шекспира:
– Тишшшше, бля!
– Сам не шуми!
– Баклажкой не греми!
Тридцатидвухлетний хозяин дома Виктор Васильевич Золотарь – примерный слесарь резино-технического комбината, фотография которого висела на заводской Доске почета, шел поджигать ларек, который принадлежал проживавшему в этом же переулке в доме №8 гражданину Баобабскому. Помогал ему Михаил Голубой – двадцатидевятилетний прапорщик-милиционер, проживавший в доме №8 вместе с выжившей из ума матерью-уборщицей.
Впрочем, поджигать собирался Золотарь, а Голубой лишь должен был стоять на стреме. Они были друзьями с детства, несмотря на то, что именно Золотарь наградил мелкого плюгавого Мишу гнусной кличкой «пичуга».
Что же послужило причиной грядущего праздника огня?
Золотарь