кто ж – алкаш? – задохнувшийся от возмущения голос Валерия Юрьевича был едва слышен.
Несколько секунд за дверью стояла тишина. Потом послышался резкий звонкий хлопок, и звук падения чего-то мягкого, хотя и тяжелого.
– Как два пальца – в кипяток!
Кто это выкрикнул? Одноглазый задумчиво переступал на крыльце нижними конечностями.
– Ах, ты – так, паскуда! – рвануло и заверещало вдруг со всех щелей. – Ты – так?! Ну, гляди, хряк кастрированный!!!
– Не трожь фарфор, ехидна! Я ж его с самого Таллина от матери волочил, грыжу зарабатывал!
Послышался удар и звон, потом это повторилось.
Пришелец отпустил руку-лиану и замер.
Петр усмехнулся: это тебе, братец, не Альдебаран! Хочешь вступать в Контакт, как видно? А вдруг, да – по-рогам? Одним «Ку!» у нас не отделаешься!
Крики за дверью перешли в один непрерывный вой, в котором, впрочем, можно было различать отдельные обертоны и слова, которые стрекочущий заспинный дешифратор переводил Альдебаранцу. Тот, похоже, напрягал все свои гумманоидные извилины, пытаясь понять, что может связывать говорящих кастрированного хряка с ехидной, и их матерью, которую…
– За платье отдельно ответишь! – пронзительно рвались визгливые децибеллы из дома. – Втридорога! Взыщу, как за смерть Пушкина!
Дверь от сильного толчка распахнулась, и упитанный щетинистый мужиченка юрко проскользнул мимо Пришельца. Он тяжело дышал, и едва увернулся от вылетевшего следом дымящегося утюга.
– Совсем одурела, свинья! – бросил он на ходу инопланетянину. – Видите, какой творится беспредел? Запишите, потом привлеку вас, как свидетеля!
Озарив вселенского гостя бликами ярко-красных широких трусов, Валерий Юрьевич помчался по направлению к ветхому деревянному домику-кабинке.
– Вернешься, убью! – произнес напоследок торжествующий ольгин голос.
Петух, привыкший к подобным сценам, со злорадной ухмылкой наблюдал, как Одноглазый панически рванулся к яйцу-кораблю.
Он, похоже, плюнул на Контакт.
Боится.
Значит, уважает!
Слабоваты они, пришельцы, подумал Петр, наблюдая, как визитер шурупом ввернулся в люк. Тот с грохотом захлопнулся, шар пыхнул фиолетовым огнем и свечой ушел в небо.
Да, были дела когда-то…
***
Валерий Юрьевич отцепил рюкзак от забора и тяжелой жабой ухнулся с него в сугроб.
Любопытно, что же дальше?
А дальше хозяин юркнул к соседскому сараю, и умело открыл в нем дверь.
Сарай, примыкавший, кстати, вплотную одной из своих стенок к разделительному забору, был славен своим содержимым. В нем соседи хранили запасы сала, которое ухитрялись приобретать в условиях чудовищного перестроечного дефицита.
Очень интересно, подумал петух.
А чего тут интересного, пардон?
Все же очень просто.
Тридцатидвухлетний слесарь комбината резино-технических изделий Валерий Юрьевич Бедотов был вынужден действовать тайно – добровольно