мареве не только родителей, но еще и трассу. Не будет странных людей, которые, стоило остановиться, тут же меня окружили, а я, доверчивая тринадцатилетняя девочка-подросток, не стала от них убегать, приняв за…
Ну да, за австрийских фермеров.
Решила, что потерялась в тумане, поэтому свернула не туда – к фермам и коровам. А еще к людям, говорившим на непонятном языке, который я приняла за один из местных диалектов. Я все еще продолжала надеяться на то, что туман вот-вот рассеется, я встречусь со своей семьей, и мы посмеемся над тем, насколько изменчива австрийская погода и как сильно мы испугались, потеряв друг друга…
Но тот туман не спешил исчезать, и мы потеряли друг друга в разных мирах.
Долгое время я находилась на грани отчаяния, но в «Высоких Соснах» никого не волновало, что именно мы чувствовали – подобранные на улицах, похищенные у родителей девочки-подростки. Наша ценность была в том, что в нас проявился магический дар, а доктора подтвердили нашу способность к зачатию и рождению магически одаренных детей.
Если кто-то из нас впадал в отчаяние, к нему приходили сестры из Ордена Святого Хроноса. Правда, сочувствия в монахинях было столько же, сколько в… той прозрачной стеклянной стене или же в официантах, до сих пор не спешивших нести наш заказ.
Единственный совет, который давали нам монахини – причем во всех случаях, – это отправиться в часовню в дальнем конце обнесенной высоким забором территории пансионата и хорошенько помолиться.
Если не помогает, то помолиться еще. Еще и еще.
Не выдержав тягостных воспоминаний, я вздрогнула и потрясла головой. Затем пошевелила плечами, выдавив из себя улыбку в ответ на вопрос доктора Рикотта о моем самочувствии.
Здесь, на «Королеве Солнца», со мной все было в полном порядке. Единственное, что меня сейчас тревожило, – это то, что я никак не могла отделаться от давящего ощущения в висках. Мне казалось, что кто-то на меня смотрел, неотрывно сверля взглядом.
Не выдержав, я повернула голову.
Признаюсь, за миг до этого я подумала, что прошлое меня все-таки настигло, и здесь, в секторе А ресторана «Клавесин», я встречусь с ним лицом к лицу. И пусть еще днем я уговорила себя, что тот брейлорец не мог быть моим ненавистным женихом, но где-то глубоко в душе я до сих пор в этом сомневалась.
Оказалось, на меня смотрел совсем другой человек – один из колоритной компании в пестрых разноцветных халатах и круглых смешных шапочках на головах. Они сидели за столом чуть поодаль от нас, ближе к стеклянной панорамной стене с видом на спокойное море.
Причем разместились впятером, хотя всех рассаживали по восемь человек. И еще они все были мужчинами – темноволосыми, смуглолицыми, с черными и не слишком опрятными бородами.
– Эгранцы! – произнес Теодор Брассет, посмотрев в ту же сторону, куда и я. – Признаюсь, не слишком-то приятный в общении народ. По крайней мере, наша компания предпочитает не иметь с ними дел. Для эгранцев самое что ни на есть благое занятие обмануть кого-то