о несчастье. Может быть, ей даже не сказали всех подробностей: она была очень плоха и редко приходила в себя.
Сэр Лорган, когда вернулся, тяжело переживал гибель жены – разом сгорбился, осунулся. Он был не дурак, верный наш рыцарь, всё понял.
Накануне назначенной встречи с королем он подошел к мастеру Рагару и что-то тихо сказал, после чего «снежный дьявол» поклонился ему куда ниже, чем кланялся лордам.
Тогда же, вечером перед днем переговоров, матушка очнулась и позвала меня. В её комнате находился вейриэн, сидевший на грубо сколоченной скамье. Комната была освещена слабеньким волшебным шаром, еле мерцавшим в изголовье матушкиной постели.
Может быть, из-за слабого освещения мне показалось, что наставник выглядел печальным – удивительная эмоция на ледяном лице. Королева же сердито хмурила брови. Видимо, только что у них состоялся не очень приятный разговор.
– Лэйрин, дитя мое, завтра ваша жизнь переменится, – сказала Хелина. – Мы расстанемся с вами надолго в любом случае, как бы ни завершилась встреча с королем Гардарунта. Но что бы ни случилось, знайте, что вы можете доверять вашему наставнику Рагару, как мне самой. Он знает вашу тайну.
Покраснев, я покосилась на вейриэна.
– И давно?
– Сразу, как вы родились, – невозмутимо ответствовал Рагар. – Я сопровождал вас и миледи в Белые горы.
А ведь ни разу и вида не подал, и никакого снисхождения не давал! И что-то тут у них не сходится. Я прищурилась: вейриэну всего-то двадцать три – двадцать пять лет с виду, а мне исполнится через неделю одиннадцать. Как он мог сопровождать новорожденную? Либо он был пажом у королевы, либо возраст для «снежных дьяволов» ничего не значит, как и для северян. Горцы живут долго, а маги, как я выяснила у леди Зарины – очень долго. Маменька до болезни тоже потрясающе выглядела. И, хотя никто мне не рассказывал о воинах вейриэнах, но не зря же в состав их имени входит слово «риэн». Уж чему-чему, а логически мыслить меня научили.
– Если все пройдет удачно, Лэйрин, – говорила меж тем Хелина, – то мастер Рагар будет сопровождать вас, пока вы будете находиться за пределами Белых гор. Прошу вас слушаться наставника во всем, чтобы… не стать свидетелем неподобающих зрелищ, да еще в вашем возрасте.
Я не знала, куда деться под ее взглядом, а она вздохнула:
– Теперь уже ничего не изменишь… Что ж, тем легче мне объяснить, почему вам необходимо запомнить наизусть этот рецепт и принимать лекарство, – она протянула пергамент и склянку с густой черной жидкостью. – Вам почти одиннадцать лет, Лэйрин. Ваш организм начинает меняться, но нам необходимо задержать эти изменения. Кроме того, при дворе за вами будет наблюдать множество недоброжелательных глаз, и еще в пути вы можете попасть в нежелательную ситуацию. Ни у кого не должно возникнуть подозрений.
– Вы хотите изменить мое тело, извратить суть? Я же буду уродом! – в ужасе прошептала я.
– Кардинальных изменений не будет, обещаю.
– Ради чего все это? Ради какой-то короны?
Матушка в изнеможении прикрыла