мышцы. – Вашим преимуществом должны стать ум, скорость, ловкость и меткость. Лучник из Вас,может, и получится, но в остальном…
После завтрака я бежала в библиотеку, надеясь застать тот момент, когда туда входит кто-либо из учителей.
Бесполезно. Меня уже ждали.
Учителя менялись часто. Они появлялись, словно ниоткуда, и уходили в никуда. Их одежды и лица зачастую были столь диковинными, что я пол урока их рассматривала, чем вызывала нешуточный гнев и дополнительный час зубрежки. Вне пределов огромной библиотеки, забитой фолиантами так, что нечем было дышать, я не встречала никого из этих лиц, но долго не придавала этому значения.
Меня учили всем премудростям, которые должен знать наследный принц: точные науки, словесные и изящные. Потом, когда мне исполнилось десять, добавились география, политика, экономика и астрология с алхимией. Пять языков: равнинного королевства, двух сопредельных государств, священных текстов древних айр и горное наречие, на котором изъяснялись в замке.
Ни одна женщина в равнинах, будь она даже королевских кровей, не получала такого образования. Только это и примирило с навязанной мне ролью. Позже, много позже, когда я осознала, что матушка сделала для меня и чем платила.
Раз в месяц жизнь резко менялась: если мое поведение было безупречным, меня брали на охоту в скалы или в леса межгорной долины, где жили наши подданные – дальеги, смуглые пастухи, охотники и кузнецы, смотревшие на нас не как на господ – они были так бедны, что облагать их повинностью было бы стыдно – а как на каких-то высших существ, спускавшихся к ним с горных вершин. Я не понимала тогда их страха. Разве мы – владыки Темной страны, чтобы так трепетать?
Два десятка замковой охраны сопровождало на охоте лорда и леди Грахар и старого Лоргана, державшего меня перед собой в седле, пока у меня не появилась собственная лошадка. Это были самые прекрасные дни и ночи – дикие, азартные, опасные. Настоящие. Ради них я старалась быть безупречной во всем.
Королева Хелина всегда оставалась в замке. Она встречала нас после – бледная, с провалившимися глазами, осунувшимся лицом – и улыбалась, когда я еще издали гордо показывала добычу – несчастного подстреленного зайца или куропатку. Скорость, ловкость и меткость – так ведь, матушка? Я молодец?
– Еще ум, Лэйрин, – напоминала она. – Вы должны мыслить, как мужчина.
«Попробуй сама», – вертелось на языке, и я опускала взгляд.
Иногда мне казалось, что замок совсем безлюдный, и по ночам он наполнен тенями и шорохами вместо людей. Но, стоило выйти из комнаты, как совершенно неслышно кто-нибудь появлялся из слуг в черных одеждах и склонялся:
– Что-нибудь угодно, ваше высочество?
Мои бесхитростные прихоти исполнялись почти всегда. Лишь однажды я позволила себе нечто экзотическое: вычитав в книге о райской птице, я попросила эту диковину.
Принесли. Через пару дней, в клетке. Радужную, с зелеными глазами.
Ночью я проснулась от слез: мне приснилось, что я заперта в тесной клетке, в кромешной тьме и вечном одиночестве,