опять получится, что ограбишь сама себя.
– То есть, это я виновата ещё? Ну ты даёшь, – восхитилась Эмили. – А кто меня одел как куклу фарфоровую? Не выряди ты меня так, то мы бы не сцепились с теми мужланами, и не пришлось бы никого отпускать. Всё очень просто. Так что ограбил ты себя сам. Запомни, когда девушка неприглядна, то и спрос на неё меньше.
– А ещё ты лишила меня удовольствия его пристрелить, – невозмутимо добавил Ян.
Тут уже возразить было совершенно нечего, и девушка нехотя буркнула:
– Ну да ладно, переоденусь. Отвернёшься?
Сегодня Яну было неинтересно упираться, а потому он просто положил голову на кровать и демонстративно уставился в потолок.
Не без труда справившись с поиском разбросанных вещей, Эмили натянула свою одежду и переплела волосы.
– Я готова. Или стоит надеть на себя что-то более подходящее вашему миру?
– Пока так сойдёт, – ответил Ян, окинув взглядом одевшуюся Эмили. – Идём.
На этот раз он повёл девушку в подвал. Там было далеко не так уютно, как на третьем этаже, да к тому же – сухо и душно. В железных клетях, запертых на замок, лежали мешки и коробки. Было ещё несколько окованных железом дверей, совершенно одинаковых, если бы не иероглифы, начертанные чёрной краской.
Ян присмотрелся к первой двери, покачал головой:
– Не то. Здесь у нас сидит эмиссар… Как уж её… Фемократической республики Франиопа. У неё было много забавного оружия, но сама она скучная. Всё время ругается, на контакт не идёт. Разговаривала она только со служанкой, которая приносила ей еду, вскоре та сбежала от нас и остаток жизни провела в женском сопротивлении. С тех пор я женщин сюда не пускаю.
А вот у второй двери он улыбнулся:
– Эта девочка мне очень нравится. Жаль только, что она не захотела быть моей пташкой.
Он достал ключ, со скрежетом повернул его в замке и распахнул тяжёлую створку.
В пустой камере, освещаемой лишь узким зарешёченным окном, чей пол был закидан соломой, сидела дева с волосами цветом словно луна. Её огромные глаза были пронзительно-голубыми, а кончики ушей слегка заострёнными. Дева выглядела истощённой, но взгляд был полон бессмертного достоинства.
– Вот, – Ян с гордостью указал на пленницу. – Анориэль, или как-то так. Можешь спросить её про «дыры», она много знает.
Увиденное поразило Эмили до глубины души – в самом ужасном смысле. Девушке совершенно ни о чём не хотелось спрашивать несчастную пленницу, хотя у неё было много вопросов. Но лишь один сорвался с её губ, прежде чем она успела осознать сказанное:
– А какая камера предназначена для меня?
Теперь становилось ясно, почему служанки с такой жалостью смотрели на неё. Очевидно, что в этом месте окажется и сама Эмили, как только перестанет быть интересной Яну.
– Та, которая наверху, – с милой улыбкой ответил Ян. – Или она тебе не по душе?
Он попытался погладить эльфийку по щеке, но та демонстративно отвернула голову.
– Бедная